Аравинд Адига - От убийства до убийства

Он закрыл глаза.

От кустов исходил аромат базилика, доказывавший, что в мире есть и немало хорошего. Однако, открыв глаза, Ченнайя увидел, что его окружают только колючки, дерьмо и бродячие животные.

Он взглянул в небо, вздохнул. Какое оно ясное, подумал Ченнайя. Вот там все чисто. Он оторвал несколько листьев, подтерся ими, потом немного повозил левой ладонью по земле, чтобы отбить запах.

В два часа дня снова наступил его черед: требовалось доставить огромный штабель коробок в Валенсию. Тамил с особой тщательностью проверил, запомнил ли Ченнайя адрес: обогнуть больницу и двигаться к Семинарии, к домам священников-иезуитов.

– Сегодня у нас много работы, Ченнайя, – сказал он. – Так что отправляйся коротким путем – через Маячную гору.

Ченнайя крякнул, привстал с седла, чтобы перенести весь свой вес на педали, и покатил. И сразу же начала погромыхивать ржавая железная цепь, крепившая тележку к передним колесам велосипеда.

В конце главной улицы он попал в пробку. Остановился и немедля вновь ощутил все свое тело. Шея болела, спину пекло солнце. И, едва почувствовав боль, Ченнайя начал размышлять.

Почему некоторые утра выдаются трудными, а некоторые легкими? У других возчиков не было ни «хороших» дней, ни «плохих», они просто исполняли свою работу – как машины. А у него то такое настроение, то этакое. Он опустил голову, чтобы облегчить боль в шее, взгляд уткнулся в ржавую цепь, обвивавшую у его ног металлическую трубу, которая соединяла велосипед с тележкой. Пора смазать цепь, сказал он себе. Не забудь.

Снова вверх. Наклонившись вперед, Ченнайя выбивался из сил, воздух вонзался в его легкие, как раскаленная кочерга. На середине подъема он увидел спускавшегося навстречу слона с небольшой охапкой листьев на спине и с погонщиком, легко постукивавшим животное по уху железным прутом.

Ченнайя остановился – он не мог поверить своим глазам. И закричал слону:

– Эй ты, на что тебе листья, взял бы лучше мой груз! Он тебе больше к лицу, мудила!

За его спиной загудели машины. Погонщик слона, повернувшись к Ченнайе, взмахнул железным прутом. Прохожий закричал, чтобы он не задерживал движение.

– Неужели ты не видишь, что все в этом мире устроено неправильно? – спросил Ченнайя, обернувшись к водителю стоявшей прямо за ним машины, который колотил мясистой ладонью по кнопке сигнала. – Слон спускается с горы, прогуливается почти без всякой поклажи, а человеку приходится волочь в нее такую тяжесть!

Гудение машин обратилось в какофонию.

– Разве ты не видишь, что здесь все не так? – закричал Ченнайя.

Машины гудели. Это мир прогневался на его гнев. Мир хотел, чтобы Ченнайя убрался с дороги, но он был рад, что оказался именно здесь и не дает проезда стольким богатым и важным персонам.

В тот вечер небо расцветилось гигантскими розовыми полосами. После закрытия магазина возчики перебрались в лежащий позади магазина проулок; они выбегали оттуда по очереди, чтобы купить бутылочки деревенского вина, распивали их, а опьянев, нестройно пели на каннада песни из фильмов.

Ченнайя в этом никогда не участвовал. «Только зря деньги тратите, идиоты!» – временами кричал он коллегам, но они лишь издевательски хохотали в ответ.

Он не пил: пообещал себе, что не станет проматывать на спиртное так тяжело достающиеся ему деньги. И все же от винного аромата у Ченнайи потекли слюнки, а веселье и благодушное настроение прочих возчиков наполнили его душу ощущением одиночества. Он закрыл глаза. Открыть их его заставило какое-то позвякивание.

Неподалеку, на ступенях заброшенного дома, появилась, готовая заняться своим ремеслом, толстая проститутка. Извещая об этом, она хлопала ладонью о ладонь, держа в каждой по монете. К ней подошел клиент, поторговался. Договориться о цене им не удалось, и клиент с бранью удалился.

Ченнайя лежал в тележке, выставив наружу ступни, и с хмурой улыбкой наблюдал за происходящим.

– Эй, Камала! – крикнул он. – Может, дашь мне нынче задаром?

Проститутка, продолжая позвякивать монетами, отвернулась. Ченнайя смотрел на ее пухлые груди, на выступавшую из-под блузки темную ложбинку между ними, на ярко накрашенные губы.

А потом перевел взгляд на небо: нечего ему о сексе-то думать. Розовые полосы сияли меж облаков. Разве не там, размышлял Ченнайя, и сидит Бог или еще кто и смотрит вниз, на землю? Как-то вечером он доставил на железнодорожный вокзал пакет и услышал бродячего муслимского дервиша, который проповедовал там, стоя в углу, о Махди, последнем имаме, о том, как он сойдет на землю, чтобы воздать злу по заслугам. «Аллах есть творец всех людей, – бормотал дервиш, – и бедняков, и богачей. Он видит наши обиды и, когда мы страдаем, страдает с нами. И по скончании дней пошлет он Махди, на белом коне и с огненным мечом, дабы указать богачам их место и исправить все, что есть дурного в мире».