Катерина Шпиллер - Дочка, не пиши!

Тося Т.:

Но мать ваша – живая женщина. С присущими ей плюсами и минусами. Неужели плюсов у нее совсем-таки нету? Вот вся насквозь черная? Может, душой и скупая, а деньгами? Разве отказывала вам в чем-то? Одну машину подарила (типа с возвратом, но родители наверняка догадывались, что возврата не будет), потом вторую. И если машиной она вас когда-то попрекнула – то квартирами не попрекала. Ни первой, ни второй. Или это мелочи? Действительно, что такое квартира в Москве? Так, пустяки.

Нет, у Тоси Т. глаза явно не в порядке. Потому что получается, что читает она… странным образом. Про квартиры в книге я написала предельно ясно: что я об этом думаю, как я за это благодарна и прочее… Мать действительно меня за квартиры не попрекала. Ну, конечно, для Тоси Т. подобное – подвиг. Очевидно, все, что она делает для детей (если они у нее есть, конечно), она заносит в амбарную книгу, в которой детей заставляет расписаться, а потом всю жизнь попрекает их и напоминает о долге. Разумеется, отсутствие попреков – подвиг в ее глазах, за который требуется отдельная благодарность. Попутно замечу, что приобретение квартир для детей улучшает жилищные условия и родителей, иными словами, взаимовыгодное это мероприятие, даже если не принимать во внимание абсолютную естественность помощи детям со стороны родителей.

Тося Т.:

Самообличительный текст у вас вышел, Катерина. Вы не столько мать дерьмом облили, сколько саму себя. Если хотите, чтобы текст этот в бумажном виде появился, чтоб тысячи людей его прочли – хорошенько отредактируйте. Во-первых, он должен читаться. Читаться легко, без усилий. Во-вторых, еще больше предстоит поработать над содержимым, если вы хотите выглядеть в нем белой и пушистой. Пока что ни белой не получилось, ни пушистой.

У меня тоже было не слишком сладкое детство, так что не упрекайте меня в черствости. В начале книги я сочувствовала вам. В конце меня от вашего невыносимого эгоизма тошнило. Женю вашего жалко. За что ему так повезло?

Сорвалась-таки Тося на откровенную грубость и этим только себя измазала любезной ей субстанцией. Ее вроде бы деловые советы про редактирование в этом контексте выглядят просто смехотворно.

Тосе и иже с ней трудно будет понять то, что я сейчас напишу, но пусть попробуют сделать усилие: я не собиралась выглядеть в своей книге ни белой, ни пушистой, хотя бы потому, что таковой не являюсь. Я писала правду. И о близких, и о себе. Получилась не пушистая? Значит, не соврала. Самое смешное, что это обвинение – самая главная защита моей репутации как автора книги. Если бы еще не было хамства и желания непременно меня оскорбить, я могла бы записать Тосю в сторонницы.

Я была честна в своей книге и писала все, как есть. Не скрывая своих плохих, неправильных поступков и даже не ретушируя их, я старалась их объяснить, а не искала оправданий. Однако мои критики упрекнули меня за то, что свои-то недостатки и пороки я объясняла, а вот материны лишь обличала.

Обвинения эти несостоятельны. Я прекрасно поняла и постаралась объяснить все то, что она делала со мной. Она не любила, не умела любить дочь (вот уж понять почему – увольте!). И по-моему, главное объяснение я сформулировала четко. Однако объяснение не является оправданием. Скажу больше – в моем случае это даже не первый шаг к прощению, потому что как раз суть поведения матери исключает даже возможность прощения. Во всяком случае, пока эта суть остается прежней… И разве объяснение может изменить мое отношение ко всему произошедшему?

После комментариев, подобных Тосиным, в которых всегда присутствует что-то как бы личное, я начинаю лихорадочно вспоминать: а не должна ли я этому человеку денег? Иначе за что он меня так ненавидит? Ему-то я что плохого сделала? Борец за идею? А за какую?

Ну, а последняя Тосина фраза про моего мужа – это уже совсем за пределами позволительного для интеллигентных людей. Мне остается только послать виртуальную пощечину хамке.

На следующее утро, еще не успев позавтракать, я бросилась к компьютеру… Интернет не обманул моих ожиданий: книгу продолжали очень активно читать и комментариев за ночь сильно прибавилось. Однако когда я углубилась в их чтение, мое недоумение вкупе с горечью лишь возросли. Все больше я чувствовала себя во враждебном окружении инопланетян… Я как будто вернулась в детство, когда ощущение чуждости и враждебности окружающего мира было для меня нормой.

Погрузившись в Интернет, я с неудовольствием заметила, что в Сети встречается намного больше хамов, чем в реальной жизни. Это и неудивительно, окажись хам на расстоянии вытянутой руки, он не рискнет показывать свое «культурное» нутро, ведь по физиономии схлопочет. А сидя за компьютером, он чувствует себя в неприкосновенности, и присущая большинству пакостных людей трусость не мешает ему полностью раскрепоститься и делать то, что он вынужден в себе подавлять при реальном общении с людьми. Приведу несколько типичных примеров.