Сара Уотерс - Маленький незнакомец

Мне хотелось, чтобы и сама Каролина вот так же ожила, хотелось нежно ее растормошить и пробудить. После того как минула первая острая боль утраты, она слегка захандрила. Теперь, когда отпали похоронные хлопоты, целиком ее поглощавшие, жизнь ее стала бесцельной и вялой. Я возобновил амбулаторные приемы и визиты, что означало долгие отлучки; с уходом миссис Бэйзли дел по дому было невпроворот, но Каролина, по словам Бетти, ничем не занималась, но целыми днями тупо смотрела в окно, вздыхала, зевала, курила и грызла ногти. Она не готовилась к свадьбе и предстоящим переменам, не интересовалась имением, садом и фермой. Даже читать не могла — книги ее утомляли и раздражали; слова скользят, точно мозг мой из стекла, говорила она.

Памятуя слова Сили — «увезите ее… новая жизнь», — я подумывал о нашем медовом месяце и представлял благотворное воздействие нового места, где совсем иной пейзаж: горы, отмели, утесы. Вначале я прикидывал вариант Шотландии, затем стал склоняться к Озерному краю. Но потом один мой пациент случайно упомянул Корнуолл, рассказав об отеле в бухте среди скал: изумительно местечко, восхищался он, тихое, романтичное, живописное… Казалось, это судьба. Ничего не сказав Каролине, я раздобыл адрес отеля, навел справки и заказал на неделю комнату для «мистера и миссис Фарадей». Брачную ночь нам предстояло провести в спальном вагоне лондонского поезда; мне казалось, в этом есть какой-то глупый шарм, который Каролине понравится. В одинокие ночные часы я представлял наше путешествие: узкая вагонная полка, лунный отсвет на шторке, тихая поступь проводника в коридоре, мягкая качка и перестук поезда, бегущего по сияющим рельсам.

День свадьбы подбирался все ближе, и я пытался обсудить брачную церемонию.

— Шафером будет Дэвид Грэм, — говорил я, когда воскресным полднем в начале мая мы прогуливались в парке. — Он мой добрый приятель. Разумеется, Анну тоже пригласим. А вам нужно определиться с подружкой.

Мы шли по ковру из колокольчиков, которым за ночь укрылись угодья. Каролина хмуро вертела в руках сорванный цветок.

— Подружка, — промямлила она. — Думаете, надо выбрать?

— А как же! — рассмеялся я. — Кто-то должен держать ваш букет.

— Да, я не подумала. В общем-то, и пригласить некого.

— Кто-нибудь найдется. Может, ваша знакомая с больничного бала? Как ее, Бренда?

— Ой, нет! — сморщилась Каролина. — Не хочу, нет.

— Тогда, может, Хелен Десмонд станет… как это… главной подружкой? Думаю, ей будет приятно.

Пальцами с обгрызенными ногтями Каролина неловко обрывала лепестки.

— Да, наверное.

— Вот и ладно. Хотите, я с ней поговорю?

Каролина опять нахмурилась:

— Не надо, я сама.

— Зачем вам тревожиться по пустякам?

— Невеста должна хлопотать, разве не так?

— Нет, если ей пришлось столько всего пережить. — Я взял ее под руку. — Я хочу, чтобы все прошло легко.

— Легко для меня или… — Не договорив, она высвободила руку.

Я остановился.

— Что вы имеете в виду?

Понурившись, Каролина обрывала лепестки.

— Только одно: неужели надо так спешить? — не глядя на меня, сказала она.

— А чего ждать-то?

— Не знаю. Наверное, нечего… Просто все уши прожужжали… Вчера мясник поздравил, Бетти ни о чем другом не говорит…

— Ну и что? — улыбнулся я. — Люди радуются.

— Думаете? По-моему, они смеются. Всегда смешно, если вековуха выходит замуж. Наверное, их забавляет, что нашелся покупатель на лежалый товар, с которого сдули пыль, достав из загашника.

— Значит, по-вашему, я сдул с вас пыль?

Каролина отбросила изуродованный цветок.

— Не знаю, что вы сделали, — устало и чуть ли не сердито сказала она.

Я взял ее за плечи и развернул к себе.

— Я вас полюбил! Если любовь кому-то смешна, значит, у человека идиотское чувство юмора.

Каролина вздрогнула, поскольку прежде таких слов я не произносил. Потом закрыла глаза и отвернулась. На солнце сверкнул седой волосок.

— Простите, — шепнула она. — Вы очень хороший, а я гадкая. Просто мне тяжело. Все так изменилось. А в чем-то никаких перемен.

Я привлек ее к себе:

— Когда Хандредс-Холл станет нашим, мы все изменим по своему вкусу.

Каролина щекой прижалась к моему плечу, но по ее напряженной позе я догадался, что она смотрит на дом.

— Мы никогда об этом не говорили, — сказала она. — Я стану докторской женой.

— Превосходной докторской женой. Вот увидите.

Она отстранилась и посмотрела мне в глаза:

— Но как все это будет? Вы так говорите, словно у вас появятся время и деньги, чтобы наладить имение. Как это произойдет?