Ибрагим Хараев - Кровная месть. Чеченская вендетта

– Что скажешь, Саид? Не пора ли прекратить всё это кровопролитие?

– Прости, но это не в моих силах, – Саид опустил голову.

– В твоих. Скажи, Саид, у тебя есть претензии к Гацуевым? Кто-нибудь из них совершил против тебя какое-то зло?

– Нет, но…

– На чьей стороне были последние жертвы вашей вражды?

– На стороне Гацуевых. В сорок первом мой отец практически уничтожил их род.

– Значит, это они должны вам мстить, а не вы им.

– Всё сложнее. Сейчас мы просто следуем законам, оставленным нам предками.

– Послушай, Всевышний создал нас не для того, чтобы мы обрекали своих детей на вечную вражду. Наоборот, мы живём, чтобы обеспечить им спокойное достойное будущее. Почему же сейчас, в священный месяц Рамадан, когда все должны примириться, ты отталкиваешь руку, предлагающую доверие и мир? Чего ты боишься? Что пострадает твоя честь? Но это не так, – мы уже помирили сотни семей, и никто ни разу не посмел обозвать их трусами, ни в лицо, ни за спиной. Мы все понимаем, что это решение наиболее разумно не только для них самих, но и для будущего нашего народа. Ты понимаешь это, Саид?

– Я понимаю, – тихо проговорил Саид.

– Так ты согласен прекратить, наконец, эту бессмысленную и никому не нужную ненависть к людям, которых ты даже не знаешь, и которые пытаются быть твоими друзьями? Вы же последние в своих родах. Ещё одна смерть, и одна из ваших семей просто исчезнет. Мы не можем допустить этого.

Саид молчал.

– Я согласен помириться с Гацуевыми, – наконец, сказал он.

Казалось бы, на этом можно было бы поставить точку в этой запутанной истории, однако на самом деле история закончилась через несколько лет, обычным летним днём, в Грозном, когда сыграли свадьбу Микаила и Лайлы.

… – Дорогие братья и сестры, – сказал на той свадьбе один из старейшин Баражоя. – Все мы знаем историю Дарговых и Гацуевых. Если бы у меня спросили когда-то: «Какая война будет продолжаться до самого Страшного суда?», – я бы, не задумываясь, назвал их. Не было врагов непримиримее во всей Чечне. Если бы тогда мне сказали, что я буду гостем на свадьбе Гацуева и Дарговой, я бы ответил: «Мир должен перевернуться, чтобы такое случилось». И вот я здесь. Мир перевернулся. Но это не сила перевернула его, не оружие, не принуждение, а разум и добро. Мир перевернули добро и прощение, потому что сильнее их ничего нет.

Слушая старика, Руслан вздохнул: «Это правда…».

А потом Руслану вдруг захотелось поделиться своим секретом, он наклонился к сидевшим рядом Яше и Лидии Андреевне и сказал: «Я знаю, как их назовут».

– Кого? – хором спросили они.

– Моих внуков. И, если на то будет воля Всевышнего, я решил, что назову их Азаматом и Лорсом. И пусть они будут братьями семерых братьев…

В виде эпилога мне хотелось бы напрямую, просто и ясно, без всяких «литературных оборотов», рассказать, что за книгу вы только что прочитали, с какой целью она была написана, и какие мысли с её помощью я пытался донести до вас.

Дарговы, Гацуевы и Дадиевы – выдуманные семьи. Их никогда не существовало, да и сама ситуация, при которой две чеченские семьи уничтожали бы друг друга в течение сотен лет, – кажется маловероятной. Скорее всего, примеров такой долгой вражды не было, да и не могло быть. Однако истории отдельных персонажей базируются на рассказах, которые я слышал, разговаривая со стариками во всех уголках республики. Фактически я брал реальные истории и «привязывал» их к единой сюжетной канве, потому что хотел получить не сборник рассказов, а единый роман, где все персонажи были бы связаны между собой. Конечно, как уже не раз замечали мои герои, – многие истории кажутся неправдоподобными, но давайте оставим это на совести рассказчиков.

Моя книга пытается донести несколько вещей и одновременно обращается к совершенно разным людям.

Чеченская культура – красивая и древняя, полная мудрости и смысла. Но мы же перестали когда-то молиться языческим богам. Мир меняется, люди меняются. А сейчас далеко не каждый даже умеет скакать на коне и управляться с кинжалом, потому что времена коней и кинжалов прошли. Были времена, когда кровная месть была единственным существующим в мире методом наведения порядка, были времена, когда тюрем просто не существовало, потому что содержать заключённого, если он не князь и не граф, было слишком дорого. Если у человека не было собственности, в виде наказания его можно было только убить, потому что чести он и так уже был лишён, так что у него не было ничего, кроме жизни. Но сейчас, когда обычные люди хватаются за нож и убивают преступника, – это неразумно. Многие народы научились жить без этого. Все прошли через это, некоторые ещё практикуют кровную месть исподтишка, но законно такого нет нигде в мире, и ни одна страна, ни одно содружество стран не позволит такого на своей территории. Сейчас существует налаженная система правосудия, специально предназначенная для поиска, поимки и наказания преступников. Эта система не идеальна, но и кровная месть – тоже не идеальна. И старейшины, и родственники убитого – точно такие же люди, как и судьи, как и милиция. Они тоже совершают ошибки, они тоже могут оказаться нечистыми на руку. Их решение ничем не лучше и не хуже. И поэтому систему кровной мести нельзя считать более справедливой, чем обычные современные методы осуществления гражданского правосудия. Скорее, наоборот, она технически хуже, потому что заставляет заниматься правосудием случайных людей, которые непрофессионалы в этом деле и, более того, эмоционально заинтересованы в том или ином результате. Как известно, глаза Фемиды должны быть всегда завязаны, потому что закон – должен быть один для всех. Правосудие не должно испытывать никаких эмоций к обвиняемым и к защите.