Иосиф Гольман - Ради тебя одной

Лариска стояла неподалеку, исподлобья наблюдая за всеми мамиными манипуляциями.

– Где ты меня оставишь? – спросила она, когда Наталья с квитанциями в руке подошла к дочери.

– В пансионе. Там хорошо. Помнишь, когда ты в первый день после приезда спала, я туда подъехала?

– Вас не убьют? – спросила Лариска, вдруг как-то сразу ставшая меньше и тусклее.

– Не убьют, – как можно увереннее ответила Наталья. – Мы вернемся за тобой вместе.

– Поклянись!

– Обещаю, – сказала Наталья.

Лариска опять заплакала, Наталья обняла ее, прижала к себе. Вышколенный портье на ресепшн в отличие от официанта крошечного ресторанчика старательно делал вид, что ничего не происходит. Мимо него каждый день проходили сотни чужих судеб, и он не мог – да и не хотел – в них вмешиваться.

Личная жизнь – в хорошем отеле неприкосновенна. Будь то личное счастье или личное горе.

В такую погоду, да еще с ветром и снежной крупой в лицо, в Кусковском парке гуляют только истинные любители усадебной архитектуры. Ефим любил Кусково всегда. Он испытывал искреннее чувство к господам Шереметевым, построившим этот замечательный полуприродный-полуантропогенный памятник тому, как надо жить в ладу с окружающим миром. В самом деле, как этим можно не восторгаться? Величественный дворец стоял прямо перед огромным озером. Даже сейчас, когда оно покрылось льдом, это было красиво. А летом? В гамму добавлялась яркая зелень травы, синь неба и его отражения в воде, приглушенные темно-зеленые оттенки окружающего леса. И белые лебеди, спокойно рассекающие тихую гладь озера. Красота, чего там говорить.

Он приехал в Кусково довольно рано. По дороге часто озирался по сторонам, но ничего подозрительного не приметил. В принципе он сам напрашивался на скандал. В его интересах было поскорее пообщаться с пока неведомым врагом, чтобы хотя бы понять, чего от него хотят. Психический склад Береславского был таков, что процесс ожидания в определенной степени его деморализовывал. В драке – да, на него смело можно было положиться. Но ожидание пагубно действовало на темпераментную натуру.

Пожалуй, этим в значительной степени объяснялось вчерашнее выступление по «ящику». Получившееся практически спонтанно, оно здорово подлатало его уверенность в своих силах. Ефим даже не ожидал такого потока звонков и предложений, обрушив-шегося после эфира. Домашний и несекретный мобильный буквально разрывались от вопросов, советов и теплых пожеланий. Ничего полезного из них пока извлечь не удалось, но, во-первых, моральная поддержка в подобной ситуации дорогого стоит. А во-вторых, как сложится ситуация завтра – никто не знает. Так что помощь, предложенная друзьями из СМИ, коллегами по рекламному бизнесу и просто хорошими знакомыми, была отнюдь не пустым звуком.

Кое-что выстрелило и фактически. Разволновавшийся за друга Кунгуренко прислал ему помощника, некрупного, можно сказать, даже мелкого, но плотно сбитого парня. Дима – так звали старлея – объяснил, что он здесь неофициально, хотя и вооружен. После чего потребовал постановки задачи.

Ефим сформулировал четко: до 12.00 – охранять его от всяческих нежелательных контактов, кроме одного. О желательном контакте Береславский предупредит Диму поднятой кверху правой рукой. После 12.00 Дима должен был удалиться. Ефим не стал ему объяснять, но после 12.00 Береславский собирался сделать все, чтобы посланники неведомого, но ужасного Прохорова смогли его захватить.

Магическая цифра «12» появилась просто: дело в том, что в 11.00 у него была назначена встреча с Велегуровым, позвонившим наконец по секретному телефону. Кусково с его огромными, отлично просматриваемыми просторами и возможностью ухода через лес было отличным выбором для конспиративной встречи.

Чтобы его не засекли прямо от дома, Ефим провел ночь в гостинице. Устроиться оказалось легче легкого: зазывалы сами приглашали всех около выхода из метро. Паспорт не требовался. Машину Ефим оставил на платной стоянке. Кто их знает, этих зазывал: может, тоже сливают информацию его всемогущему врагу. Пусть лучше думают, что Ефим вышел из метро и машины не имеет.

Конечно, ничего с ним ночью не случилось, тотальной слежки не может позволить себе даже государство, не то что отдельные государственные деятели. И Ефим, пару раз проверившись контрольными остановками, за час до встречи уже был в Кускове. Из «оружия» у него с собой был только любимый Canon-IV, снаряженный чудовищно большим, пятисотмиллиметровым, объективом. В Кусковском парке человек с профессиональным фотоаппаратом не казался чем-то экзотическим, а этот объектив вполне мог заменить средней силы подзорную трубу. Да еще малюсенькая радиостанция уоки-токи, действующая в городе метров на пятьсот, и то если по дороге не встретится железобетонная стена. За городом, на природе, такая «машинка» размером с сотовый телефон била на три, а то и на пять километров.