Иосиф Гольман - Ради тебя одной

– Похоже на то.

– Но ведь полной уверенности нет? – уточнил Прохоров. – Что говорят эксперты?

– Если вы имеете в виду содержание кассеты, то ничего не говорят. Все сгорело основательно. Но то, что это адаптер и что внутри была кассета с пленкой, точно.

– Наверное, ты прав, – спокойно заметил босс. – Вряд ли у него было два адаптера. Почему же наш псих сжег пленку?

– В прошлый раз вы назвали его Робин Гудом, – напомнил Вепрев.

– Отличная работа, Костик, – просто сказал босс. – С меня причитается. – Он секунду помолчал. – «Мерс» «двести восьмидесятый» тебя устроит? Цвет морской волны, четырехглазый. Не новый, конечно. Трехлетка. Но на отличном ходу.

«Царский подарок! На такого босса приятно работать! Эта штука стоит не меньше тридцати тысяч!»

– Конечно, устроит, – дрогнувшим голосом поблагодарил Константин. Парочка таких известий – и скорбь по убиенному племяннику сильно приутихнет.

– Это не все, – тоном фокусника добавил Прохоров.

«Господи, что же еще можно придумать?» – разволновался Вепрев.

– Я обещал тебе Эллочку, – улыбнулся Анатолий Алексеевич. – Она твоя.

«Ну уж нет. – Константин сразу спустился с небес на землю. – Только после твоей смерти, Жаба!»

– Нет, – спокойно и твердо сказал Вепрев.

– Ты отказываешься от моего подарка? – изумился Прохоров.

– Да, – еще раз подтвердил подчиненный.

– Но почему? Я же сам тебе предложил!

– Потому что это не машина. Это ваша женщина, и я в принципе не могу претендовать на вашу женщину.

– Ну, как хочешь, – не стал настаивать Прохоров и, довольный, отпустил только что осчастливленного Вепрева. Что ж, и в этот раз парнишка не облажался: Анатолий Алексеевич услышал то, что хотел услышать. Очередная проверка на дорогах пройдена с честью.

«С таким парнем можно работать», – удовлетворенно подумал Прохоров. «Мерседес», конечно, штука дорогая. Но умелый – и при этом готовый на все – подручный тоже дешевым быть не может. Сделка была явно выгодной, с учетом тех последствий, которые могла вызвать злополучная пленка, попади она не в те руки.

Прохоров впервые за последние дни почувствовал себя полностью удовлетворенным. Не безмятежно-счастливым, как в детстве – те ощущения навсегда канули в Лету, – а просто удовлетворенным, не опасающимся какой-то крупной, глобальной пакости.

И тут его сердце забилось, затряслось, разом потеряв правильный такт. Он быстро выгреб из кармана лекарства, проглотил без воды – научился! – три большие разноцветные капсулы. Полегчало сразу, но на всякий случай вызвал Эллочку, и та сделала ему укол. Пока Элла протирала ваткой его уколотое плечо, он ласково потрепал этой же рукой по упругой Эллочкиной попке. Эллочка улыбнулась:

– Давайте не сейчас, Анатолий Алексеевич.

– Почему не сейчас?

– Я только что сделала вам укол. Вам нельзя волноваться.

«Радоваться нельзя – тахикардия началась от радости, – горько улыбнулся босс. – Красивую девчонку трахнуть тоже нельзя – не дай бог, хватит приступ».

– Ты уж придумай как-нибудь, чтобы без приступа, – без обиняков предложил он Эллочке. Та, будучи гораздо опытнее, чем казалась, придумала.

Отдыхая в кресле, приятно опустошенный, Анатолий Алексеевич вдруг подумал о том, что теперь в принципе можно и не гоняться за всякими бешеными спецназовцами и сумасбродными девчонками. Их показания гроша ломаного не стоят без кассеты. А Прохоров на все сто был уверен, что в пакете, принесенном Константином, была именно та кассета. На мгновение он принял решение отпустить влюбленных придурков с миром.

Но – только на мгновение. Потому что в этом мире нельзя прощать подобные попытки противодействия. Прости одного – полезут десятки, справедливо принявшие твою доброту за слабость. Потому что доброта и есть слабость!

И в этот момент зазвонил телефон. Звонил Вепрев.

– Еще чего-то нарыл? – обрадованно спросил Прохоров.

– Включите телевизор, – каким-то странным тоном сказал Константин. – Это важно. Третий канал.

Анатолий Алексеевич щелкнул лежавшим на столе пультом. «Что там еще случилось? Пожар? Землетрясение? Президента свергли?» Экран засветился, и через миг камера нарисовала ехидно улыбающуюся морду… этого придурка Береславского!

– Что он там делает? – вслух спросил Прохоров. Но тут же нашел объяснение: в углу экрана был титр: «Специалисты по рекламе рассказывают». Кроме Береславского в кадре были лишь двое ведущих: один постарше, другой – помоложе, – остальные «специалисты по рекламе» уже, наверное, все рассказали. «Ну и зачем Вепрев панику поднял?» – подумал Анатолий Алексеевич, разом теряя хорошее настроение. Похоже, идеальных подчиненных все-таки не бывает.