Олег Радзинский: Светлый ангел

Светошников показал ей газету.

— А, в шестую, — сказала старуха. — На третий этаж тебе. Да их и дома нету.

Это, положим, он и сам знал.

Цыганенок поднимался за ним по деревянной лестнице, которая не скрипела. Он что-то говорил, просил, но Светошников не слушал. Он дверь искал.

От площадки третьего этажа в сторону уходил коридор. Светошников его хорошо знал. Видел раньше. Только без стен.

Коридор был недлинный. Он становился все светлее ни от чего, сам. Словно чем глубже, тем больше света. Скоро стало так светло, что Светошников перестал видеть стены.

— Дядь, дай, — домогался сзади тоненький голос. — Ну дай.

Вот и угол. Здесь стояло ведро. Светошников остановился и посмотрел, что на дне. Теперь можно. Все одно.

Кто-то топил котят и ведро в коридор выставил. Поленился во двор идти. Котята качались в мелкой воде мордочками вниз. Их пушистые хвостики тоже плавали, как надувные.

Светошников повернул за угол. Здесь в воздухе висело мерцающее марево, сквозь которое темнела дверь. Марево переливалось и лопалось в центре. Оно облепило дверь и начало сквозь нее просачиваться.

Тут Светошников увидел себя. Не со стороны — внутри. Что раньше видеть не мог.

Он внутри был светлый. Как белый огонь. Он себя раньше видеть не мог оттого, что внутри был светлее, чем мир. Много светлее. У него и вправду там ничего не было — свет один.

— Дядь, дай. Ну дай.

Светошников стоял рядом с дверью. Марево уже просочилось насквозь и звало его: время. Сейчас он заплатит за все: за перемену судьбы, за чужую удачу, за легкость жизни, за деньги, за дочь.

Светошников протянул руку и открыл дверь рывком. Не оборачиваясь, он схватил цыганенка за ворот и швырнул его в воющую от ожидания пустоту.