Майгулль Аксельссон - Лед и вода, вода и лед

Сирота… Слово стремительно проносится сквозь беззащитное сознание, так что проходит секунда или две, прежде чем он успевает его отогнать. Никакой он не сирота. У него же есть мать, с который он, между прочим, сегодня встречается. А где-то на белом свете ведь и папаша имеется, хоть и давно уже этот гад на ум не приходил. В подсознании шевелятся детские фантазии — король, футболист, актер, — Бьёрн морщится. Ну конечно. Куда вероятнее, что его отцом был старый докер-алкаш или моряк на досрочной пенсии. Скоро, надо думать, сообразит, что он — папаша рок-звезды, и явится, как другие пропавшие папаши, предъявить claim to fame. [16] Претензию на славу (англ.). Но Бьёрн с ним встречаться не намерен. И не собирается отвечать на некоторые вопросы журналистов, а если и сделает это — именно что если, — то укажет на то, что заслуги старикана весьма скромны. Один сперматозоид. А этого недостаточно, чтобы встретиться с Бьёрном Хальгреном. Совершенно недостаточно.

Он снова поднес ко рту сигарету и обнаружил, что она погасла. Как он не подумал, что надо было прикрыть ее рукой от дождя? Наплевать. Он отшвырнул окурок и пожал плечами. Так кто же тогда Бьёрн Хальгрен? Он снова улыбнулся.

Год назад Бьёрн Хальгрен был восемнадцатилетним девственником. Довольно нервозным типом с отвратительными оценками, который ночами не спал и все думал, приведется ли ему когда-нибудь переспать с девушкой, слабак, не решавшийся сойти со сцены на школьных танцах, где всегда выступал со своей группой «Мунлайтерз», жалкий сопляк, который просто-напросто не решался ухватить какую-нибудь из девчонок, что стояли там и томились ожиданием… Пока та Анн-Софи в Хельсингборге, можно сказать, не затащила его в девчачью раздевалку позади спортзала и все не устроила. На все про все ушло две минуты, но это были две очень памятные минуты. Во всяком случае, для него.

Он сразу стал другим. Парни в группе заметили и ухмылялись. Девчонки в школе одаривали его долгими взглядами. А Инес целую неделю провожала глазами. На лбу у нее постоянно лежала морщинка, тонкая морщинка, выдававшая, что Инес знает: он уже развязал свой поводок и удрал. Только Сюсанна и Биргер ничего не замечали, но это для них нормально. Сюсанна была слишком маленькая. А Биргер дальше собственного носа не видит. И никогда не видел.

Так кто такой Бьёрн Хальгрен? Если абстрагироваться от звездности. Просто парень, который трахнул Анн-Софи? Нет. Парень, который трахался потом еще с семью — нет, с восемью девчонками. И к тому же парень, который стоял, небрежно прислонясь к стене у подъезда на Стура-Норрегатан, у парфюмерного магазина Саломонсон, парень, видевший, как осветилось и засияло лицо Евы, едва она вышла из магазина и заметила его.

— Бьёрн!

Он вздрогнул и обернулся, гоня прочь мысль о том, что он, пожалуй, умеет вызывать людей силой воображения.

— Ева? Ты? — Он уставился на нее.

Сегодня она не сияла и не светилась. Лицо было бледное, почти белое, а глаза — огромные и черные. Или подведенные черным.

— Да, — выдохнула она, а потом, словно охваченная внезапным смущением, потупила взгляд. — Это я.

— Что ты тут делаешь?

Он почувствовал бесцеремонность в собственном вопросе и попытался смягчить ее извиняющейся репликой:

— Ведь еще так рано.

Она подняла на него глаза, темные и блестящие.

— Я просто хотела проводить тебя. До самолета.

Бьёрн поднял плечи и чуть отступил назад. Едва заметное движение, тайное установление дистанции, — но его было достаточно, чтобы лицо Евы через мгновение сделалось совершенно непроницаемым. Потом она вдруг улыбнулась, сверкающей белозубой улыбкой, в глазах появился озорной блеск.

— А, да я просто пошутила. Мне все равно сегодня ехать в Копенгаген. И я решила воспользоваться случаем и проводить тебя.

Его плечи опустились, но спина по-прежнему оставалась прямой и напряженной. И он не придвинулся ближе.

— А что ты собираешься делать в Копенгагене?

Она улыбнулась снова:

— Встречаться с подругами. И ходить по магазинам. Покупать одежду.

— Вчера ты ничего про это не говорила…

Она пожала плечами, глянув на него:

— У девочек свои секреты…

В этот же миг очередь зашевелилась. Началась посадка. Ева взяла Бьёрна под руку и потерлась щекой о шерстяной рукав.

— Но если ты хочешь ехать один, я могу подождать следующего парома.

Бьёрн облизнул губы, посмотрел на нее и улыбнулся.

— Да ну что ты, — сказал он. — Конечно, проводи меня.