Майгулль Аксельссон - Лед и вода, вода и лед

— А как же Бьёрн?

Это была мысль, которую она сама в ту пору не смела подумать, напоминание об ужасном выборе, стоявшем перед ней, который она оттягивала и пыталась избежать. Но так продолжаться не может. Она посмотрела на Биргера и смигнула слезы, и увидела неизбежное в том, что он сказал, и смирилась. Хотя до Лунда всего четыре мили, но это другой мир, явиться в который студентке с маленьким ребенком в пятидесятые годы было немыслимо, даже если она смогла бы доказать, что ребенок — результат распущенности не ее, а сестры. Оставить Бьёрна Лидии и Элси точно так же было немыслимо. Они могут отдать его в детский дом. Или в приемную семью. Не то чтобы кто-то из них говорил что-нибудь подобное, но Инес знала, они думают именно так, и Лидия думала именно так, когда отправляла Элси из города, чтобы та родила тайно, и то же самое думала Элси, когда вернулась, опустошенная, утратившая решимость и волю к жизни. Ее выдавала самая манера прикасаться к Бьёрну, не глядя на него, и чуть вздыхать, когда он кричал, и, нахмурив брови, следить взглядом за Инес, прижав младенца к груди и водя губами по его пушистой макушке. Они хотят отнять Бьёрна у Инес. А она этого не переживет.

— В Ландскроне есть курсы домоводства, — сказал Биргер таким же негромким голосом. — Дополнительный год для тех, кто хочет вести домоводство в школе.

— Да, — ответила Инес и снова моргнула. — Ты прав.

Этот ответ определил ее жизнь. Тогда она этого не понимала. Только много лет спустя до нее дошло, что были возможны и другие ответы, лучше этого. Потому что в Ландскроне была и настоящая семинария для учительниц. И училище медсестер. Но тогда это просто не пришло ей в голову, словно у нее оставался единственный путь — путь, указанный Биргером. Он принял решение за нее, а она этого не поняла. Ей казалось, что тут задействованы некие иные силы, могучие силы, с которыми никому из людей не дано совладать.

Потому что ведь даже Биргеру, наверное, не одолеть любви и смерти?

И у любви, и у смерти была широкая улыбка, но у любви было к тому же землистое лицо и застегнутое на все пуговицы пальто. Инес видела эту улыбку только раз, и то мимолетно, прежде чем она погасла, а тень растворилась среди других теней.

— Элси? — неуверенно окликнула она другую тень. — Ты?

Сперва ответа не было, потом в световой конус у подъезда скользнула Элси. Без шапки и растрепанная.

— Я.

Больше полутора лет прошло с тех пор, как они переехали в Ландскрону, и за это время молчание между сестрами сделалось твердым, как камень. Они больше не ссорились, наоборот, чаще всего они бывали друг с другом необыкновенно предупредительны, беседовали вполголоса о школе и уроках, о Лидии и Эрнсте, об одноклассниках и учителях, но не пускали друг друга в собственную жизнь. У обеих имелись тайны, хотя Инес и казалось иногда, что тайны Элси таинственнее, чем ее собственные. Ведь Элси протестовала гораздо больше, когда Лидия хотела, чтобы сестры по-прежнему одевались одинаково. В тот вечер, например, Лидия предложила им надеть синие шерстяные платья на школьный танцевальный вечер, и Элси сразу пошла наперекор. Ни за что на свете! Если Инес собирается надеть синее, то Элси наденет клетчатое. Или наоборот. Не важно — лишь бы не ходить с сестрой в одинаковых платьях. Хватит с нее! Она — отдельная личность.

И вот теперь у Инес под пальто было клетчатое платье, а у Элси — синее. В тот вечер они расстались, едва придя в школу, и Элси тут же куда-то исчезла. Инес поглядывала по сторонам между танцами, но так и не увидела сестру среди гимназистов в школьном спортзале.

— Ты не идешь домой? — спросила ее Инес уже теперь, у подъезда.

— Пока нет.

— Но…

— Я сейчас приду, — сказала Элси. — Скажи, что я туфли в школе забыла и пошла за ними. Ну, или еще что-нибудь.

Инес бросила взгляд на тень за спиной сестры:

— Не знаю…

Элси пожала плечами:

— Ну и плюнь тогда.

Тень у нее за спиной шевельнулась, едва заметно — рука, сунутая в карман, переминание с ноги на ногу, — но этого было достаточно, чтобы Элси отшатнулась назад и сама превратилась в тень, а Инес отвернулась и вошла в подъезд боком, плечом вперед.

Она поднималась по лестнице медленно и словно через силу, по дороге стащила с рук перчатки и развязала шарф. На полпути остановилась и посмотрела на часы. Без пяти одиннадцать. То есть у Элси там, у подъезда, есть в запасе пять минут, пять минут, которые смогут защитить их обеих от кары и проклятия, если предположить, что кара и проклятие ожидают их за дверью квартиры. Точно так же там могут ожидать их радость и похвала, вне зависимости от времени дня, в которое они соизволят появиться. Предугадать невозможно. Ничего вокруг них было теперь невозможно предугадать. Потом она вспомнила и улыбнулась про себя: ведь Эрнста нет дома. Он еще днем уехал в Гётеборг представлять проект своим прежним коллегам и приедет не раньше завтрашнего утра.