Майгулль Аксельссон - Лед и вода, вода и лед

— Я?

Голос был явно изумленный. Словно ему даже в голову не приходило, что он тоже мог бы готовить еду. Она наклонилась и еще раз прошлась валиком понизу.

— Да.

— Я должен готовить ужин?

— А почему нет? Я ведь крашу. А дома только ты и я.

— Но я не знаю как…

— А ты почитай. В холле в шкафу полно кулинарных книжек.

Тут она повернулась к нему и улыбнулась, предусмотрительно держа валик перед собой. Это была угроза. Вздумай Биргер приблизиться, она выставит валик и поднесет к самому его лицу, и если он не хочет ходить с белой физиономией, то…

Он понял, это было видно по выражению его лица, и в следующий миг пришел в бешенство, это она тоже ясно видела. Но в то же время прекрасно знала, что поделать он ничего не может. Разве что заболеть. Она готова была спорить, что он так и поступит, что не пройдет и часа, как у него поднимется температура, или заболит горло, или схватит живот. Но и на это она плюнет. Он может сам заниматься своей долбаной температурой, или горлом, или животом. Как она сама, когда заболевает.

— С ума сошла, — буркнул Биргер, отвернулся и направился к лестнице.

Думай что хочешь, подумала Инес. На самом деле я умная. Поумнее некоторых. Я самая умная. Но этого она не сказала. Только высунулась в дверь и крикнула ему вслед:

— А я купила бюро. Потрясающе красивое. И старинное. Привезу на той неделе.

И еще повысив голос, она прокричала, и в голосе слышалась улыбка:

— Ты слышишь, Биргер? Я все-таки купила себе бюро в антикварном магазине!

Ликование улеглось. Теперь в автобусе было тихо. Слышался только гул мотора. Томми и Ева болтали, но вполголоса, так что расслышать, о чем, было невозможно. Остальные спали или сидели, как Сюсанна, с закрытыми глазами и дремали. Это было чудесно. Настолько чудесно, что и правда не хотелось открывать глаза и смотреть по сторонам.

Пео спал. В этом она была почти уверена. Дышал он сонно, а иногда, когда автобус поворачивал, она ощущала, как его тело, повторяя движение автобуса, тяжело валится на нее.

Ей это нравилось. Приятно сидеть так близко к другому человеку, ощущать рядом тепло и мягкость его тела. За последние месяцы ее четыре раза поцеловали четыре разных мальчика, но никто из них не был ни теплым, ни мягким. Наоборот. Они были жесткими и неловкими, с длинными пальцами, норовящими удержать ее и всюду пощупать. У Пео пальцы были широкие и короткие. А кисти рук — крупные, но очень легкие. Она почувствовала это, когда он коснулся ее колена и тут же, почти в тот же миг, отдернул руку и робко улыбнулся.

Она приоткрыла глаза, наполовину, только чтобы видеть его ладонь, раскрытую, спокойно лежащую на черных джинсах. Как маленькое гнездышко. Она представила, как лежит в этом гнезде, свернувшись калачиком и подложив ладони под щеку, потом смутилась и совсем открыла глаза. Подвинулась в кресле, выпрямилась и осмотрелась. Да, Пео спал. Так же как Буссе и Никлас. Несколькими рядами впереди сидели Томми и Ева голова к голове, так что казалось, что они вот-вот стукнутся лбами. Ева говорила. Этого было практически не слышно, зато видно, как ее голова двигается вверх и вниз, глаза округляются, вот она подняла руку, словно смеясь и прикрывая рот, но, видимо, решила, что ладони не место между ее губами и ртом Томми, и опять положила руку на колено. Опустила ресницы. Томми улыбнулся и еще чуть наклонился вперед, так что их челки касались друг друга. Сюсанна отвернулась и посмотрела через плечо на Бьёрна. Он не спал. Он сидел и широко раскрытыми глазами смотрел прямо перед собой. Не видя. Явно безразличный к тому, что происходит между Евой и Томми, и столь же безразличный к ней и Пео. Она пристально смотрела на него секунду или две, пытаясь заставить его посмотреть на нее, признать ее существование, допустить, что она — факт его жизни, факт, не замечать который ни в коем случае нельзя, но ничего у нее не вышло. Он сидел неподвижно и смотрел прямо перед собой, не видя и не слыша.

Что с ним творится? Он болен?

Нет. Не болен. Он не выглядит больным. И даже вышел и поел под конец, когда она на него наорала как следует. Вздохнув, она оторвала от него взгляд, повернулась и стала смотреть в окно. Они как раз проезжали через какое-то местечко. Красные и белые домики. Магазин «Консум». Заправка. И вот уже оно позади. Несколько рыжих коров паслись на лугу, позади них несколько берез растопырило голые ветки, а дальше снова потянулся лес, этот почти черный ельник, покрывающий собой едва ли не весь этот край, Смоланд. Скоро они будут на месте.