Татьяна Соломатина - Девять месяцев, или «Комедия женских положений»

Что бы всё это значило, Саша Сорокина ни черта не поняла. А ведь значило это всего лишь – даже в таком дурном вербальном воплощении, как вышеприведённое, – не желай зла никому, по мере возможности твори хорошее (или для начала – не твори плохого), работай над собой – и будет тебе счастье. That’s all. Но Сашин практически девственный, несмотря на интеллигентную семью, аттестат о среднем образовании и неоднократные попытки получения образования высшего, ум тянулся, как и любой девственный ум, ко всему загадочному и малопонятному. В данном случае – к словам. А уж к словам, произносимым под медитативную заунывно-ритмичную музыку, призванную сосредоточить сильного или окончательно обезволить слабого, в «восточном аромате» а-ля Остап Бендер, да под потряхивания бусиками, да под поглаживания всяческих мест – тянулся особо. И всё это вместе окончательно лишило нашу героиню соображения. Какой там соображения – мыслей вообще. Она вдруг почувствовала неодолимую тягу к исцелению (хотя вовсе не была больна, если, конечно, не считать хворью её безмерную порой леность) и твёрдо решила «Перестать беспокоиться и начать жить» (книга старого афериста Карнеги стояла на полке в доме родителей, и Саша даже как-то раз прочитала её корешок). Для автора остаётся загадкой, чем так Ярославу Ивановичу Кришне претило мясо, являющееся, ёлки-палки, частью вселенной, а соответственно – и человека. Особенно человека, родившегося и проживающего в средней полосе России с климатом, априори требующим потребления мяса, птицы, рыбы, тем более в малолетнем возрасте. Чем нашей Саше не по нраву пришёлся а хотя бы и календарь православных постов, столетиями разрабатываемый с учётом необходимых и достаточных ритмов очищения-насыщения, непонятно. Возможно, будь рядом «гуру» с «ароматом» древнегреческим, на нашу Сашу такое же мозгодробительное впечатление произвело бы цитирование выдержек из трактата Гиппократа «О природе человека»:

Тело человека содержит в себе кровь, слизь и желчь, жёлтую и чёрную; из них состоит природа тела, и через них оно и болеет, и бывает здоровым. Бывает оно здоровым наиболее тогда, когда эти части соблюдают соразмерность во взаимном смешении в отношении силы и количества и когда они наилучше перемешаны. Болеет же тело тогда, когда какой-либо из этих частей будет или меньше, или больше, или она отделится в теле и не будет смешана со всеми остальными, ибо, когда какая-либо из них отделится и будет существовать сама по себе, то по необходимости не только то место, откуда она вышла, подвергается болезни, но также и то, куда она излилась, переполнившись, поражается болями и страданием...

Ну и так далее. Не было ещё ни одной религии, ни одного гуманистического учения, ни одной системы правильного образа жизни, питания и прочего воспитания, принесшего бы вред. Не было бы... Если бы не адепты.

Так что автор понятия не имеет, почему Саша Сорокина не занялась, к примеру, физкультурой всерьёз (а не фитнесом в интерьере клуба), не стала учиться, работать и любить маму с папой и хотя бы одного из двух своих прекрасных, в общем-то, мужей, но покорным бараном взирала на Ярослава Ивановича Кришну. Возможно, потому что он много времени проводил рядом с нею, а у мамы и папы и даже у обоих её мужей не было достаточно праздности для мерного развешивания вечных истин по её ушам. Может быть, из-за того, что папа, прежде объясняя ей по пятому кругу задачку по алгебре, сердился. Ярослав Иванович же, услыхав от неё бессмысленно повторённое за ним: «Мантра в широком смысле есть наука звука: путём использования соответствующего звука можно гармонизировать все праны организма, а также разум» , восхищался памятью и остротой ума своей ученицы.

В общем, будь благословенна прана Буратино и те, кто верует, что на Поле Чудес произрастают дармовые плоды поверхностного знания. Аминь!

Домой Саша Сорокина вернулась из южных стран окрылённая. Никакого секретарства и прочих занудных неэффективных для ума и тела учёб и трудов. Отныне только Высшее Знание и создание новой мегареальности и прочая материализация духов и раздача слонов!

Второй тогда всё ещё муж с пониманием отнёсся к прожектам жёнушки, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы хоть чем-то занималось.

Для начала «дитя» занялось продажей квартиры, великодушно оставленной ей целиком и полностью, с мебелью и ремонтом, супругом номер раз.

– Зачем? – удивлённо спросил второй, на квартиру от предыдущего брака не претендовавший и совместное их с Сашей текущее жильё снимавший, ибо, если помните, за решение своё жениться на давно не девице Сорокиной был подвергнут родителями-кулаками остракизму и из особняка изгнан. Но он оставался классическим еврейским мальчиком, и ровно так, как он служил жене, он продолжал служить и маменьке. Несмотря на измены первой и сучий характер последней, он пытался им угодить во всём и наладить мир и гармонию. Бедный парень, он ничего не знал ни о каких учениях, а просто пытался растить свой сад и по возможности никому не желать зла.