Виктор Вайнерман - Рассказы

Однажды мама спросила, почему я не дружу с девочками. Меня этот вопрос застал врасплох. Я и с мальчиками-то не особенно дружил. А уж с девчонками… Глядя на любимицу родителей, капризную и обладающую вредным характером младшую сестру, чувствовал, что желание просто общаться, а уж тем более дружить с девчонками пропадает вовсе.

И всё же мамины слова засели у меня в голове.

Теперь, идя в школу, я всегда ощущал некоторую скованность. Мне казалось, что все подозревают во мне тайный умысел. Мальчишки — чтобы найти на кого дразниться. Девчонки — чтобы перешёптываться за спиной, одни с завистью, другие просто от нечего делать. Третьи — чтобы показать, какие они осведомлённые и проницательные.

Я издалека провожал взглядом девчонок, которые шли в школу. Старших отметал сразу — на фига мне эти дылды?! Младшие меня не интересовали — я и сам-то пятиклассник, а эти малявки — о чём с ними вообще дружить?!

В классе на восемнадцать мальчиков — двенадцать девочек. Есть ещё и параллельные классы, но туда соваться опасно. Надо сначала разобраться со своими.

Половина из наших девчонок — не считаются! Бэла слишком толстая — даже глаз не видно. Наташка Костючка — слишком тощая. Наташка Забелкина слишком грубая. У неё ничего не спроси — может ни с того ни с сего книжкой по лбу въехать. Ленка — генеральская дочь. Мой папа — майор. Куда нам с генералами тягаться. Ну её. За красавицей Ксюхой ухаживает вождь хулиганов класса Васька Пономаренко. То кнопку ей на парту подложит, то лягушку в портфель засунет. Ксюха верещит, а он ржёт. И пацаны в восторге.

Оставались две новенькие, с которыми непонятно как себя вести. Ещё четыре девчонки мне совсем не нравились. Одна совсем никакая, другая, напротив, скуластая и пышущая жаром, как печь. Третья вечно больная. Четвёртая — староста класса. Что с неё взять.

А вот к Людке Остапенко я не знал, как отнестись. Людка всем бы мне подошла. Ростом она чуть ниже меня. Не полная и не худая. На щёчках румянец. Губки розовые. Смотрит своими голубыми (или серыми?) глазками доброжелательно и спокойно.

Я пришёл в класс, уселся за парту и стал коситься на Людку. Она и сидит для меня удобно. Я у стены в крайнем ряду, а она в среднем. Смотрю на Людкины руки. Маленькие такие ручки. Пальцы длинные. Я знал, что девочка занимается музыкой. Волосы у Людки туго стянуты в пушистый хвостик. Сижу и думаю, что никогда не видел, чтобы она распустила волосы. Она их так красиво подбирает, что видна белая шейка. А за ушком родинка.

Мне стало жарко. Открыл ранец, достал учебники, тетрадь и ручку.

С тех пор начался настоящий кошмар. Ночами я не мог уснуть. Придумывал, как сказать Людке о том, что хочу с ней дружить. Записку написать? Подойти на переменке? Или после уроков? Или лучше до? Пригласить в школьный буфет? Прокрасться к её дому? Подкараулить, когда выйдет гулять? Нет, так её родители из окна увидят. Вопросы начнутся. Я уже забыл, что выбрал Людку из многих путём логического отбора. Девочка занимала не только мои мысли, но и все чувства.

Проницательная мама заметила моё состояние. Стала пытать, в чём дело. Я молчал как красный партизан на допросе.

— Ладно, — сказала мама. — Не хочешь говорить со мной — позови Ромку. Он же твой друг. Может, что и посоветует.

— Мама! Ромка мне уже не друг. Ты же знаешь.

— Может, надо дать мальчику шанс? Каждый может оступиться. Протяни ему руку первый. Вдруг всё наладится.

Мама, конечно, не принимала всерьёз наши мальчишеские разборки. Однако мамино предложение мне понравилось. Я вспомнил, как мы дружили с Ромкой, как я тянулся к нему. А вдруг он и правда оступился, ошибся. Раскаивается теперь и не решается первым заговорить?

Ромка примчался тут же.

Запинаясь, смущаясь и краснея не только от того, о чём говорил, но ещё и потому, что это — Ромка, я выложил ему всё.

— Тю! Подумаешь! — облегчённо и неожиданно радостно выпалил Ромка. — Напиши записку. «Люда! Ты мне нравишься. Я хочу с тобой дружить». А я передам. Хочешь?

Я смотрел на Ромку с восхищением. Мало того, что он легко вернулся ко мне, мой бывший друг. Он теперь мой спаситель! На душе стало легче. Хотя сердце тяжело билось от волнения. Как Людка отреагирует? Согласится ли со мной дружить?

Старательно выводя буквы, написал записку и отдал её Ромке.