Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2009 № 5-6

Он понимал, что виноват перед Алёной. И её сдержанность не обижала его — а что же, она должна была встретить его с распростёртыми объятиями? Так не бывает. Хорошо ещё, что встретила как друга, как родственника, не препятствовала его общению с сыном. Малыш быстро привязался к Виктору, ползал за ним по ковру, смешно подгребая одной ножкой. Он недавно научился ходить, часто падал и предпочитал пока ползать. Когда Виктор входил в комнату, малыш бурно радовался, лепетал что-то, карабкался по его ногам, тянул ручонки, чтоб его взяли. Виктор играл с ним, кормил, ему хотелось как можно больше времени проводить с сыном. Сын, подумать только! Он страдал, видя, что Лиза всё дальше и дальше отдаляется от него, по существу, у него уже не было дочери — она продолжала считать отцом Александра. А, оказывается, у него есть сын. Сын! Так может быть?.. Нет, это невозможно. Надо выбросить эти мысли из головы, да и Алёна не захочет… После того, как он бросил её, беременную… Ну и что, что не знал, это не оправдание. И она одна растит сына, каково ей приходится, можно только догадываться. А может, стоит попробовать? Может, у них получится? Ведь он когда-то любил Алёну, он и сейчас. она и сейчас ему нравится. Алёна расцвела и похорошела, стала женственнее, из худощавой, угловатой девушки-подростка она превратилась в миловидную женщину, слегка пополневшую, что, впрочем, её нисколько не портило.

Алёна избегала разговоров об их отношениях. Он попробовал объясниться, но она остановила его: не надо. Что теперь говорить, что случилось, то случилось. Значит, так надо было. Она кормила его ужином, потом шла купать и укладывать ребёнка и сама уже больше не выходила из спальни. И всё-таки Виктор замечал, что, когда он играет с Серёжкой, подбрасывая его вверх почти до потолка, и тот заливается смехом, у неё меняется лицо и кажется, что она в этот момент с трудом сдерживает слёзы.

Неделя промчалась быстро. Они так и не поговорили толком. Уезжать ему не хотелось. Он за эти дни крепко привязался к Серёжке и вдруг понял, что расставаться с сыном будет непросто. А зачем расставаться, спрашивал он сам себя, ведь это его сын, его нужно растить, ему нужен отец. Эх, если б Алёна позволила… А если б позволила — он бы остался? Ведь его ждут Юля и дети. Но думать об этом ему не хотелось. Он как-то забыл о них за это время. Здесь, с Алёной и сыном, ему было хорошо, спокойно. Может быть, он тогда сделал большую ошибку, разыскав Юлю? Скорее всего. Что разбито, то не склеишь, а если и склеишь — ничего хорошего из этого не получится: всегда будет видна трещина. И она, эта трещина, становится всё шире.

…Дома была одна Лиза.

— А где мама? — спросил Виктор, обратив внимание, что дочка не выказала никакой радости от встречи с ним.

— Она пошла к бабе Нине.

Внутри у него всё перевернулось. Баба Нина была матерью Сашки. Сколько раз он говорил, что нечего ходить туда, так нет же — стоило ему выйти за порог, она опять. Нет, пора кончать с этим!

Вечером он устроил скандал, но Юля не отвечала на его упрёки.

— Так больше продолжаться не может! — он со злостью смотрел на неё. — Если никак не можешь забыть своего хахаля, то уходи к нему!

— Какой хахаль? — не выдержала Юля. — Что ты несёшь! Баба Нина попросила привести Никиту, только и всего.

— В общем, так. Если это не прекратится, я больше жить с тобой не буду. Надоело!..

— Надоело, так уходи.

Он чуть не поперхнулся. Такого оборота он не ожидал. Он думал, что Юля, как всегда, будет оправдываться, просить прощения, а она… Ну, может быть это и к лучшему. Он уедет к Алёне, к сыну. Он, вообще-то, уже всё решил, только не знал, как всё это сказать жене. Она облегчила ему задачу. Это она, она во всём виновата, в его нескладной жизни, в том, что сын растёт без отца, в том, что он стал чужим для дочери. В общем, решено. Завтра он подаст заявление об увольнении и уедет.

Прошло два года. Он снова в дороге. Стучат колёса, трясётся старый вагон — того и гляди, развалится. Как развалилась его, Виктора, жизнь. Прожив с Алёной эти два года, он понял, что опять сделал очередную ошибку. Не любил он Алёну. Сына любил, а её нет. И ничего не мог с собой поделать. Он едет к Юле, не зная, что его там ожидает. Скорее всего — ничего хорошего.

Ворочаясь на жёсткой полке, он представлял встречу с ней, искал слова, которые он ей скажет, надеялся, что она поймёт и простит. И тут же перед его глазами вставало заплаканное лицо Алёны, испуганные глазёнки сына. «Папочка, куда ты уезжаешь?» «Я скоро вернусь, сынок. Привезу тебе машинку — вот такую большую, хочешь?» «А когда ты привезёшь?» «Скоро»… Болело сердце…