Андрей Никулин - Я - АЛКАШ

В общем, однажды, напились мы с ним до поросячьего визга, и на следующее утро, опохмеляясь, Алик предложил мне пойти работать к нему. Тогда он ещё говорил «к нему», а не «на него». Я опрокинул очередную рюмку, закусил бутербродом с жареной свининой (мной же принесённой, так сказать в дар – это я взятку давал, мудила!) и согласился. Это был один из знаковых дней в моей жизни. Начиналась новая эпоха в моей алкогольной биографии.

Стал я называться громким именем – коммерческий директор фирмы. Функции мои заключались в том, чтобы собирать вечерами по ларькам выручку, забирать на ночь товар и отвозить на склад, а утром развозить товар обратно по местам. В мои обязанности также входило наблюдать за девчонками-продавцами: чтобы не завышали цены и не подкладывали свой товар. Сразу скажу, что вот к этим обязанностям я относился халатно, то есть вообще ни как. Девчонок мне было, просто по-человечески жаль, видя какую зарплату, платит им мой кореш, и я делал вид, что не замечаю как они, продавщицы, левачат. Мой босс был, прямо скажем, скуповат, он даже мне поначалу платил 200 р. в неделю. Так что я был как «министр без портфеля», а вернее «директор без денег». Но пить приходилось только дорогое, пить «с понтом». На последние гроши, но только коньяк или импортную водку – положение обязывало. «Дешёвый понт дороже денег!» - любимый рефрен Алика, с ним он пройдёт по всей своей жизни, через все препоны и преграды (и даже тюрьмы – он и там побывает, но случится это гораздо позже, и это совсем другая история). Так что, простите, «гнёздышко» и жёнушка – теперь денежки только в глотку, для поддержания имиджа, мать его ёб!

Несмотря на безденежье, новая работа мне нравилась. Я любил ездить в командировки, мне нравился европейский вид Вильнюса, я обожал огромный, вечно бурлящий многолюдный рынок Горюнай. Вскоре я стал для Алика незаменимым работником. Документация всегда была у меня в порядке, я умел находить общий язык, как с нашими работницами, так и с нашими партнёрами и поставщиками, к тому же у меня открылись явные способности к коммерции. Никогда бы раньше не подумал, что так быстро проникнусь во все нюансы купли-продажи.

После грязи, вони и тяжёлой работы на ППСе было приятно приходить по утрам в наш офис, пить кофе и просто болтать с секретаршей шефа. Собственно говоря, никакой офис нашей фирме был не нужен, управлять десятью ларьками можно бы было и из собственной квартиры. Но как-то, возвращаясь из Вильнюса, Алик озвучил идею о приобретении офиса и, в конце концов, настоял на своём.

декабрь 1991г.

- Нам нужен офис, - вдруг не с того не с сего брякнул Алик, закусывая выпитую рюмку коньяка долькой лимона. Чайные ложечки в стаканах уютно позвякивали в такт колёсам поезда.

- Офис?! - я свесился с верхней полки, чтобы посмотреть шутит шеф или нет – похоже, что не шутил.

- Ну, да, - Алик улёгся на нижней полке и с удовольствием закурил.

- А на хрена нам «офис»?

- У солидной фирмы должен быть офис.

- А у нас солидная фирма?!

- Будет, - уверенно кивнул Алик. - И вообще: «Дешёвый понт – дороже денег»!

- Ну, если…то, конечно…нам нужен офис, - я на своей полке повернулся лицом к стенке купе и подумал: « Офис, блин…лучше бы мне зарплату прибавил!».

Тогда, пару месяцев назад, когда состоялся этот разговор, я особого значения ему не придал. Ну, загорелся новой идеей мой неугомонный шеф, ну, развезло его после трёхсот коньяка, ну, и бог с ним – я уже привык выслушивать всевозможные «прожекты» Алика, сколько их было! Тогда, в купе поезда «Вильнюс-Москва», а купе как всегда было выкуплено Аликом полностью, только на нас двоих, меня занимали совсем другие мысли. Ещё в Вильнюсе, во время закупок в Горюнае, когда мы, в переделанном под кафе автобусе, пили тёмное пиво с копченым угрём, шеф сказал, что теперь, когда я в курсе всего, что происходит на этом рынке, он сможет со спокойной совестью посылать за товаром меня одного.

- Мне уже этот Горюнай вот где, - Алик провёл рукой по шеи, - задолбался я каждую неделю сюда ездить. Серёга (это литовский компаньон шефа) тебя встретит, на машине Николая отвезёт на рынок, товар ты знаешь, торговаться умеешь. Обратно полетишь на самолёте, а дома, в аэропорту, я тебя встречу.

В принципе я был не против, к тому же шеф обещал найти паренька в помощь, один бы я такое количество тюков со шмотками не потянул, и всё же мне было немного не по себе. Обстановка в Литве была неспокойная. В городе тут и там ещё виднелись следы баррикад, а у телецентра, который мы проезжали по дороге в Горюнай, так и вообще стояли противотанковые «ежи». Молодая независимая республика изо всех сил старалась быть «независимой», ну хотя бы казаться таковой. По рынку с надменным видом, и лениво перекатывая во рту жвачку, бродили двухметрового роста полицейские в форме европейского - а может и американского, кто их разберёт – образца. На жэдэвокзале и в аэропорту уже появились таможенники, так же одетые с иголочки и с такими же непроницаемыми физиономиями. Они пытались казаться важными и нужными, но на самом-то деле сами не понимали своих функций, и потому ограничивались только проверкой паспортов, причём наши советские книжицы они брали в руки с плохо скрываемым призрением. Это было смешно и грустно. Ехать в страну, где русских, мягко говоря, не очень любят, да ещё с солидной суммой чужих денег – это я вам скажу не очень комильфо. Так что мне было о чём подумать в купе скорого поезда «Вильнюс-Москва», и потому разговор о том, что у нас скоро будет офис, меня мало заинтересовал.