Андрей Никулин - Я - АЛКАШ

Невзрачная двухэтажная гостиница, «Дом крестьянина», была построена, наверное, ещё при Хрущёве. И по идеи должна была служить прибежищем колхозников, привезшим свои товары для продажи на расположенном на этой же улице рынке. В гостинице была даже баня, а при бане буфет с подачей пива и горячительных напитков. Рынок давно уже перестал быть «колхозным» и мог спокойно называться «кавказским». Номера в гостинице были отданы в аренду, а вот буфет по-прежнему функционировал. И самое смешное, что его внутренний интерьер ни сколько не изменился со времён Никиты Сергеича, ну, уж со времён Леонида Ильича это точно. Но мне тут нравилось. Я ещё студентом захаживал в «Крестьянку» частенько: дёшево и сердито, и всегда пиво бутылочное было. Вот и теперь, когда я стал трудиться на благо «барахолочной» братии, а вещевой рынок как раз расположился недалеко от бывшего «колхозного», буфет стал для меня вторым домом. После трудового дня мы с Серёгой часть заработанных денег оставляли здесь, стоя за липким от пролитого пива высоким столиком на шатающейся ножке. Условия в «Крестьянке» были самые убогие, контингент соответствующий, но атмосфера душевная. Где же ещё выпить мужикам, которые не вписались в борьбу за «первичное накопление капитала»?

Хотя кондиционера в помещении буфета отродясь не было, но по сравнению с уличной духотой жаркого июльского вечера здесь было даже прохладно. Правда густейший коктейль из ароматов пота, перегара, пролитого пива и нарезанного репчатого лука, которым была густо посыпана селёдка, наипервейшая закуска в данном заведении, поначалу немного ударял в нос, но это только на несколько минут. Нам ли привередничать. Мы заняли свой любимый столик, кивнули буфетчице и Серёга продолжил свой рассказ:

- Я давно уже знал, что он играет. Но знал и знал, денег-то всё равно нет. А тут, прикинь, забегаю с утра «соточку» махнуть… Кстати, а куда ты утром подевался? Я мешки расставил, девки уже начали шмотки развешивать – смотрю, а тебя и нет…

- Даа, - я махнул рукой, - Друганы мои нарисовались. Опять разговоры разговаривали. Заебали меня уже в мумию!

- Это насчёт денег, что ли? – Серёга сделал серьезное лицо. - Чё, они ни как не отстанут, да?

- Да, ладно, всё путём, - я не любил обсуждать свои дела с посторонними. Помочь всё равно люди ни чем не смогут, а говорить на тему своих долгов у меня никакого желания не было. Да и к чему загружать людей своими проблемами, у каждого своих хватало, - давай говори, что там дальше-то было? И это, возьми пивка, что ли, что-то пить охота.

- Так может сразу и водочки? – Серёга потёр руками в предвкушении выпивки.

- Хочешь, возьми себе, а мне только пива.

- Ты чего? Деньги-то есть, - мой напарник явно меня не понимал.

- Ладно, потом объясню. Иди, пока народа нет. А я пока покурить схожу, - по причине того, что в буфете были явные проблемы с вентиляцией, курить в помещении строго возбранялось. Конечно, когда уже клиенты доходят до кондиции, то уследить за всеми, кто пытается курить прямо за столиками, у работниц не было никакой возможности. Тогда просто входные двери открывались настежь и все дымили в буфете. Но это случалось перед самым закрытием, а пока всем предлагалось выходить на улицу и курить там. Что я и сделал.

«Хрен его знает, что это за колдунья там, у жены нарисовалась? – думал я, прикуривая ненавистную «приму», - Может чего стоящее? Ведь уже сил никаких нет терпеть этот напряг. И съебать-то некуда! Надо съездить, не убудет с меня. Но водки я всё-таки выпью. Грамм сто».

Серёга уже принёс пиво и закуску на наш столик, и усиленно махал мне из открытого окна. Я бросил окурок в урну и вошёл в немытые стеклянные двери.

Четыре бутылки пива, неизменная селёдка с луком и два гранёных стакана – милый сердцу натюрморт.

- А что ж водки-то себе не взял? – спросил я и стал пить пиво прямо из горлышка. Вот пиво здесь всегда было холодным.

- Как не взял. Вон стоит, - и Серёга хитро улыбаясь, кивнул в сторону окна. На подоконнике с облупившейся белой краской стояла бутылка «пшеничной».

- Ты чего! Я же сказал, что…

- Подожди, подожди… - Серёга примирительно замахал руками. - Я еще, когда у стекольщиков работал, то спиздил у них стекло для Томки. Она тогда со мной не расплатилась, а вот теперь проставилась. Ну, чего мне оказываться, что ли?

Я посмотрел на статную с конкретным макияжем Томку-буфетчицу. У Серёги была гениальная способность сходиться с женщинами, особенно одинокими и так называемого «бальзаковского» возраста. Все торгашки с рынка, подходящие под эту категорию, были от всегда весёлого и услужливого паренька без ума. Вот и здесь – «наш пострел везде поспел».