Ада Самарка - Дьявольский рай. Почти невинна

Отправились вдвоем с сестрой на прогулку по привычному маршруту вдоль пляжей.

– Это твой друг? – Она говорила слегка раздраженно. – Этот, с голой задницей?

Я кивнула. Гнусный тип. Откуда я его знаю?

– Долгая история. Мы дружим с моих самых ранних лет.

Ах, дружим… а знаю ли я, что папенькины отзывы о нем вряд ли можно назвать положительными?

Конечно, нельзя. Так он действительно мерзкий тип. Но это ведь еще не значит, что я не должна с ним дружить.

Но он ведь намного старше меня. Разве это интересно?

Возраст – опыт. Привычная формулировка. Своего рода бартер по принципу – ты мне задачку по математике, а я тебе милую улыбку.

Математика?!

Господи, конечно, нет. Я говорю образно, чтоб понятнее было.

На этом наш гепардовый разговор был закончен. Перешли на воспоминания о вчерашнем вечере.

Белобрысая Сюшечка была в коротких джинсовых шортах и в симпатичной рубашечке. Не раздевалась, сидела с грустным и одновременно восторженным лицом рядом со своим Сашей (или как они его там все называют?), писала что-то на листочке, подложив под него кожаное портмоне.

– Адресочек… телефончик… – усмехнулась ревнивая стервозная Адора. – Этим же вечером ляжет как закладка в одну из книжек и будет потом забыт на веки вечные. Или улетит на помойку…

– Как? Прямо на помойку? – удивилась Машка.

– Да. Запомни, такие, как он – большие негодяи. Никогда не общайся с ними.

– Надо же… – сказала сестра, когда мы все шли в сторону «Днепра» покупать мороженое, – какая удивительно красивая девочка…

Nach MittagБыла упразднена «резервация». Причина проста до смешного – оттуда не видно гору Ай-Петри, и полноценного отдыха уже не получается. На гору мне было, вообще-то, наплевать, а вот находиться поближе к Альхену – сами понимаете…

Прошла примерно минута, прежде чем до меня начал отдаленно доходить смысл случившегося. И еще минута на лежачее усваивание шокирующей, невероятной, невозможной информации. Потом еще минуты две я просто стояла в темном промежутке между комнатой и кухней, не зная, куда мне податься. Я была одна. Это почти пугало. Действительно одна. Одиночество во всех моих жилах. Свобода. Господи, свобода. Я прислонилась к зачарованной Адоре в темном зеркале. Этот мир принадлежит теперь мне, и, пользуясь оплошностью моих самолюбивых тюремщиков, я прыгну в его манящие глубины, и мрак сомкнется над моей грешной головой.

А произошло вот что. Зинка хотела достать со шкафа какую-то вазу с прибереженными для ялтинской поездки деньжатами. Ее импровизированная лестница очень почему-то хотела навредничать и рухнула вместе с Зинкой, вазой и фарфоровой нимфой, которая на своих пыльных подпотолочных высотах заслоняла хрустальный сейф. После непродолжительных воплей девочку оставили сидеть на полу среди обломков и скомканных банкнот.

Папаша сказал, что я тоже должна остаться, чтобы составить ей компанию. Я не поняла. Я подошла к машине, прижимая к груди свой рюкзачок, Мирослава мило чмокнула меня в щечку и прямо перед носом оглушительно хлопнула дверцей.

И вот только тогда, да, именно тогда, глядя на рыдающую Зинку, до меня уже в полной мере дошло: они уехали, оставив меня тут. Меня и ее швырнули на произвол судьбы. Так глупо… так беспросветно глупо… Да, а потом я бросилась к себе в комнату, тщательно переварила содержимое предыдущих минут. Тогда, кажется, даже и не думала о свободе, просто знала, что меня не взяли, и за этим кроется что-то еще. А потом я уже пришла сюда.

– Уехали, гады… Уехали без нас! Я им этого никогда не прощу! – Зинка ныла, размазывая слезы по загорелым щекам.

Какое-то время мне казалось, что шум мотора еще не растворился в звоне знойного дня, а, напротив, безжалостно нарастает, неся передумавшее семейство к напакостившим отроковицам. И тогда я отчаянно роняла голову, некрасиво стукаясь лбом о зеркало, отвечавшее мне заунывным гонгом.

Еще несколько минут ушло на молчаливое созерцание друг друга. Зинка сжимала в мокром кулачке ногу нимфы, чье фарфоровое тело лежало во всех углах просторной гостиной. Голова смотрела на меня из-за колесика журнального столика. Если бы не она, то все было бы совсем иначе…

– Спасибо, ты молодец, – сказала я, опускаясь на колени рядом с девчонкой.

– А? – Зинка начала собирать осколки.

– Если бы не ты, мы бы поехали с ними.

– Да-а-а-а! – И она зарыдала, отвернувшись от меня, прикрывая лицо абрикосовым локтем.