Никколо Амманити - Грязь

Они сломали ему нос. Еще плечо вывихнули, а в остальном все в порядке.

Он подошел к телу, лежащему рядом, осторожно, стараясь не делать резких движений.

Попробовал поднять руку, но она упала, как рука марионетки, от которой отрезали нить. Сердце не билось, дыхания не было.

Он умер.

Странное выражение было на лице этого парня. Сосредоточенное. Словно смерть помешала ему сосредоточиться на чем-то важном. Брови подняты в невозможном усилии.

Мужчина положил голову на мертвое тело и заплакал.

Заплакал от страха и тоски. Парень умер, пытаясь помочь ему, и это его огорчало.

Странным был тот мир, в котором он оказался.

Кто-то пытался убить его только за то, что он спал в картонной коробке, или наоборот: даже не зная, кто он, отдавал за него жизнь.

Карим, так его звали, приехал издалека.

Из маленького государства в Западной Африке.

Приехав, он тщетно пытался найти работу.

Работы не было.

Так хочется найти работу, когда ее нет.

Только летом ему удалось кое-что подыскать в Вилла Литерно. Он собирал помидоры. Осенью, когда похолодало, работа кончилась. Он вернулся в Рим и стал жить как безработный, вечерами ужинал в бесплатной столовой для нищих, а ночами, когда было холодно, спал на вокзале, на решетке, из которой шел теплый воздух.

По ночам полицейские совершали обходы, и он, как и все, оказался в участке. Его чуть не отправили на родину.

Теперь ему было страшно. И он выбрал местом ночлега этот глухой безлюдный переулок.

Карим долго тихо плакал над телом, рыдания сотрясали его.

Он потерял все, даже достоинство, что угнетало его больше всего.

Он чувствовал себя таким беззащитным.

В Африке, в своем племени, он был большим человеком. Все его уважали. Он был врачом и колдуном. Он обучился искусству магии у своего отца, а тот от деда, и так было многие века. Он узнал секреты медицины и трав, узнал, как беседовать с умершими, вызывая их из вечного сна. Он стал служителем духов и в трансе видел каменистые берега ада.

Благодаря этому он стал могущественным человеком, вторым в племени.

Но знание заговоров и магических ритуалов не спасло его от нищеты и голода. Как и многим другим, ему пришлось уехать, эмигрировать, разделить свои желания с желаниями тысяч таких же, как он.

Желания простые, как хлеб.

Его магические искусства в западном мире мало на что годились: это занятие не помогало выжить.

Он обхватил покойника, испачкав куртку в крови. Обтер его, как мог. Пригладил ему волосы.

Он должен был помочь этому бедняге, вернуть его к жизни. Он должен был отдать долг.

Это было опасно, и ему лишь несколько раз в жизни приходилось возвращать к жизни мертвых. Души не любят, когда их разворачивают по пути в бесконечность.

Часто они отказываются вернуться в свое прежнее тело.

Но терять было нечего.

Он стал повторять молитву мертвых, взывать к матери теней. Просил ее один раз отпустить одного из ее сыновей гуда, откуда он пришел. Молил, чтобы душа Андреа прервала свой путь вверх по спирали и вновь спустилась к нам, смертным.

«Радал, радал, скутак скутак троферион реион мант».

Пока он автоматически повторял магические заклинания, рыдания сотрясали его.

Закончив, он поцеловал покойника в губы и укрыл его своим тряпьем.

Потом с трудом поднялся и медленно, прихрамывая, направился к главным улицам.

Душа Андреа, взлетавшая ввысь по путям иного мира, была остановлена словами колдуна. Ее бесплотные атомы пришли в беспорядочное движение, смешиваясь и порождая маленький хаос в этом совершенном мире. Дух стал тяжелым и устремился вниз, влекомый колдовскими словами, как камень, падающий в пруд. Она спускалась крутясь, тогда как другие души взлетали на первое небо.

Она вошла в узкий коридор, отделяющий смерть от жизни, и понеслась по нему, против потока тех, кто поднимался.

Потом постепенно опустилась и вновь вернулась в тело, сотрясая его и наполняя неким подобием жизни.

Андреа открыл глаза и завыл.

Душераздирающий вопль, в котором не было ничего человеческого.

Он стал зомби, точнее, живым трупом.

Зомби — существа примитивные. Находясь между жизнью и смертью, они утрачивают многие человеческие свойства.

Когда они вновь возвращаются к жизни, их охватывает желание.

Они не могут освободиться от этого вечного желания. Последнее желание, которое было у них при жизни, становится их инстинктом, низким и простым, примитивным и первобытным, но, будучи лишены сознания, они не понимают этого, а просто подчиняются ему.