Никколо Амманити - Грязь

«Тут нет никакого синьора Синибальди. Вы обманщик», — в голосе слышалось превосходство.

Навозник и Рыло держались за животы от смеха. Серьга метнул в них взгляд, а потом, больше не выделываясь, проявил свою хамскую сущность:

«Ах ты, скотина рогатая! Как ты смеешь называть меня обманщиком! Я тебе рога пообломаю!»

Ответ не заставил себя ждать:

«Куча дерьма! Засранец!»

«Подонок! Сукин сын! Открой, я тебе жопу порву!»

«Дрянь! Урод!»

«Пидор гнойный!»

«Сука позорная!»

Они бы так и до утра простояли, если бы точный удар Навозника не разнес дверь.

«Смотри, как это делается, Серьга», — произнес Навозник.

Серьга, весь красный, изрек:

«Трахни себя в задницу! Я сейчас поднимусь!»

«Ну давай, давай. Я тебя жду!»

Троица огляделась и, ступая неслышно, вошла в дом.

Ну вот, отвалили! Все время пытаются пролезть. Дуччо Трекани! Да ладно! Придумай что-нибудь другое. Неплохо, что я тут! — удовлетворенно подумал Гаэтано Коццамара.

Он был доволен. Нужно было лишь держать ситуацию под контролем.

Он предвкушал настоящий праздник.

И пошел за следующим бокалом беллини.

Чертов Мастиф взял организацию на себя. Он стоял в водительском кресле открытого автобуса с мегафоном в руке.

«Итак! Сегодня мы оторвемся! Ваш Мастиф отвезет вас всех на праздник. Праздник в честь „Нолы“!» — проорал он в мегафон, а потом запрыгал и заорал:

«Кто из Казалотти [4] Один из районов Рима. — не гоняет мяч! Не гоняет мяч!»

Все болельщики, набившиеся в автобус, тоже запрыгали, производя адский шум и повторяя девиз. Потом все хором стали чествовать своего лидера:

«Мастиф! Мастиф! Ты — наш Пеле!» Мастиф сел за руль, и автобус тронулся под свист и крики, еще два автобуса последовали за ним. Куда?

Улица Кассия, 1043.

Наконец подошла очередь сладкого. Волнение и беспокойство Микеле возрастали. Он не знал, как отреагирует отец, когда обнаружит, что он потратил все рождественские деньги на эту пиротехнику.

Папа говорил, что эти штуки опасны. Что каждый год миллионы людей, которые забавляются с огнем, остаются без руки или без глаза.

А я ему скажу, что он тоже может их запускать. Чтобы за мной присматривать.

Но был еще и дедушка.

Дедушка Ансельм добрый. Он мне поможет.

Семья расположилась перед телевизором смотреть эту скучищу — шоу Мары Веньер. Они весь праздник хотят так провести. Вот не повезло! Микеле ходил вокруг них кругами, как дикий зверь в клетке.

«Твой сын хочет взорвать пару петард…» — сказал Ансельм Фраска зятю и подмигнул Микеле.

Микеле держался в стороне, ожидая ответа отца.

«Рано еще… Сядь. Научись ждать. Когда придет время, пойдем на террасу и запустим пару ракет…»

«А можно запустить хоть несколько? Самые маленькие…» — неуверенно и жалобно попросил Микеле, сложив ручки и опустив голову.

«Ты что, не слышишь? Потом. А сейчас сядь сюда…» — сказал отец, не отрываясь глядя в телевизор на одетую медвежонком Мару Веньер.

«Но…»

«Иди сюда. Чуточку терпения…» — сказал дед, освобождая место в кресле.

Микеле уселся рядом с дедушкой.

«Ну и как мы войдем?» — спросил Серьга перед кабинетом адвоката Ринальди.

После того как этот ублюдок их не впустил, его пыл заметно поубавился.

«Как раньше. Дай мне лом и молоток, — ответил Навозник, взявший руководство на себя. — А ты, Рыло, иди к лестнице и смотри, не идет ли кто».

Дверь адвоката Ринальди открылась после одного хорошо рассчитанного удара по замку. У него не было даже сигнализации. Навозник, за ним Рыло и Серьга осторожно вошли в квартиру и закрыли за собой дверь.

Филомена Бельпедио лежала без чувств на диване в гостиной. Стеклянная ваза разбита. Таблетки разлетелись по полу. В руке был зажат пульт от телевизора.

По телевизору славно пели дуэтом солист «Сепультуры» и Ива Заникки. Песню «I Love Just the Way You Are».

Джулия Джованнини по-прежнему предлагала еду, наполняла полупустые бокалы гостей, поддерживала разговор, задействуя пять процентов мозга. Остальные девяносто пять были заняты внутренним диалогом с милой мамочкой.

Ну что? Ты сама решила бросить лицей и заняться бухгалтерией. Ты не захотела поступать в университет, как я тебе советовала. И что теперь? Нечего жаловаться, что эта серая плоскогрудая мышка увела у тебя мужчину. Все правильно. Это жизнь. Жизнь жестока.