Александр Трапезников - Высший свет

— Да что ты?

— Правда. Не хотелось говорить, чтобы самому не расстраиваться. Встречаю в чужом городе, без друзей и родных. Как пёс бездомный.

— А я? — огорченно спросила Катя. И добавила: — Всё равно, поздравляю.

— Ты, — утвердительно сказал Алесь. — Да, ты. Но надо было мне ещё вчера уехать. Так вышло бы лучше. К черту это шоу! Оно как заразная болезнь. Начинается с маленькой ранки, с инфекции, а потом захватывает всю душу. Я вот все эти двадцать два часа хожу и думаю: как бы победить, как бы обогнать других? Что бы такое выкинуть, и кого бы столкнуть в кювет? Кажется, шепни мне кто-нибудь: сделай то-то и то-то, всякую грязь, мерзость, даже убей — тогда станешь первым, и я, может быть, выполнил бы. Самому противно.

— Я тебе не верю.

— Напрасно. Потому что это не мой личный случай. Это пандемия.

— Ты не такой, — твердо сказала Катя. И покатила тележку дальше.

— Именно такой, как все, — догнал её Алесь. — Что ты обо мне знаешь? Я изгой, из поколения руин. Мой удел — коробки таскать и подглядывать в замочную скважину за Ксюшей Собчак. Хорошо ещё, если не мастурбировать при этом.

— Замолчи! — Катя закрыла уши ладонями.

— Нет, слушай, — он заговорил громче, на них стали обращать внимание. — Ты, конечно, другая, у тебя всё есть, пусть немного. Даже богатый дядя-продюсер, к которому ты рано или поздно придешь на поклон. Или он к тебе ниспустится, — как сияющий ангел с неба, это неважно. Воссоединитесь. Будешь как та же Ксюша. А я? Продолжать облизываться и пасти коз. И думать, как бы кого из вас замочить, от ненависти.

— Прекрати на себя наговаривать! — почти выкрикнула Катя. И толкнула тележку, которая покатилась дальше одна.

— А у меня действительно появляется такое скверное желание, когда я вижу перед собой эти сытые тупые морды! Там, в Минске, я едва не убил одного. Наверное, похожего на твоего дядю. Только рангом поменьше. Такая же сволочь. Они — всюду. А самое страшное — в нас самих.

Лицо его исказилось, стало болезненным и некрасивым. Катя смотрела на него с испугом.

— Такая же сволочь, — повторил он, словно в затмении.

— Уходи, — попросила она.

Алесь хотел что-то сказать, но взгляд его продолжал источать злобу и ненависть. Он лишь махнул рукой, повернулся и пошёл к выходу. Там едва не сбил замешкавшегося на его пути охранника. Вышел на улицу. Почесал привязанного к дереву лабрадора за ухом.

— Прощай, собака! — сказал он и двинулся прочь.

В Александровском саду повторялось всё то же, что было вчера. Вновь перед металлической конструкцией восторженно визжала молодежь, девицы сидели на плечах у своих юношей, гремела музыка, на сцене среди участников телевизионного шоу хрипел и дергался Шоумен. Только погода выдалась менее жаркой. Вторые сутки обещали грозу, а она всё никак не могла разразиться. Но опять на тенистой веранде позади сцены сидели Продюсер и журналист молодежной газеты. Толстяк спрашивал:

— Сейчас назовут шесть пар — победителей первого тура. А дальше?

— Дальше — тишина. Шекспир, «Гамлет», перевод Михаила Лозинского, — серьезным тоном отозвался Продюсер.

Журналист решил на всякий случай хохотнуть. Он снова потел и жадно пил минеральную воду.

— Ну вот они провели вместе целые сутки. Успели друг друга полюбить. А теперь?

— А теперь будут друг друга ненавидеть.

— Как это? — озадаченно спросил журналист.

— Как я, сынок, тебя, — мягко улыбнулся Продюсер. — Ты не знаешь, что такое ненависть? Чернильная ты душа.

— Но… — совсем стушевавшись, толстяк не знал, что сказать. Продюсер с любопытством изучал его лицо, словно через микроскоп.

— Идите к сцене, — посоветовал журналисту оказавшийся тут же Режиссёр. — Сейчас наступит самое интересное.

— И последний вопрос, можно? — жалобно спросил тот.

— Нельзя, — раздраженно бросил Продюсер. — Плохо это звучит — «последний». Пошёл вон.

Представителя прессы сдуло с его стульчика. Режиссёр, проглотив таблетку, произнёс:

— В последнее время это стало твоей любимой фразой. Коронной.

Поскольку Продюсер ничего не ответил, он продолжил:

— А я ведь от тебя действительно ухожу. Мне звонили с киностудии. С предложением, от которого не отказываются. Буду снимать фильм. Но я бы так или иначе ушёл. Хочу, чтобы ты знал.

— Можешь прямо сейчас, — хмуро сказал Продюсер. И с удовольствием добавил: — Пошёл вон. Как заказывали.

— Нет, доведу шоу до конца. Правда, не представляю, чем всё это закончится. Много негативных отзывов.