Маша Трауб - Домик на Юге

– Ты спросила, ей есть где остановиться?

– Не спросила. Раз она не просилась пожить, значит, все в порядке.

Илья Петрович в принципе был не против внучки. Но жена была ему дороже. А Елизавета Ивановна дочь не любила и совершенно не собиралась любить внучку, рожденную неизвестно от кого.

В молодости Елизавета Ивановна вообще не собиралась иметь детей, она хотела жить для себя. Нормальное желание. У Ильи Петровича была дочь от первого брака, ему ее было достаточно, что совершенно устраивало Елизавету Ивановну. Но когда девочке было двадцать, ее нашли в машине в гараже отца. Смерть наступила в результате отравления выхлопными газами, в крови было больше спирта, чем эритроцитов. Для Ильи Петровича это стало ударом, и, чтобы вернуть мужа к жизни, Елизавета Ивановна решила родить. Выбить клин клином. Но когда Танечка напилась и уснула в гараже в машине, чуть ли не в точности повторив судьбу его умершей дочери, Илья Петрович слег с гипертоническим кризом.

Елизавета Ивановна тем временем заботилась о сохранении нажитого имущества.

– Вот она вырастет, выйдет замуж, а муж скажет «хочу». Она, дура, согласится, и останемся мы с тобой в конуре вместо квартиры, – втолковывала она мужу.

С годами мысль о возможных родственниках, которые непременно захотят «оттяпать нажитое добро», трансформировалась у Елизаветы Ивановны в навязчивую идею.

Когда Таня пропала, мать не была удивлена. Как говорится, все к этому шло. Елизавета Ивановна даже вздохнула с облегчением, потому что находиться рядом с нетрезвой дочерью было невозможно. Но каждый день она жила в ожидании – вдруг Таня вернется и потребует разделить квартиру или отдать ей дачу. Именно на такой случай Елизавета Ивановна держала в доме крупную сумму денег, чтобы в случае чего, по ее собственному выражению, «сунуть в зубы».

С возрастом Елизавета Ивановна стала скрягой, каких поискать. На себе и муже не экономила, но помочь кому-то копейкой – это нет. Любой телефонный звонок или приезд знакомых, даже самые невинные вопросы о самочувствии Елизавета Ивановна воспринимала в штыки. Что означает этот интерес? Не последует ли за ним просьба о деньгах? К потенциальным охотникам за имуществом Елизавета Ивановна относила и Тамару с Женей. В их искренность и душевный порыв – пригреть у себя сиротку – она не верила ни секунды. Она знала, что Тамара не была близкой подругой ее дочери, у той близких подруг вообще не было. Да и Люся Тамаре никто. Разве станет молодая женщина брать ребенка знакомой? И разве может муж спокойно на это согласиться? Конечно, нет. Елизавета Ивановна решила, что они только выжидают подходящего момента, чтобы получить компенсацию за воспитание Люси или подать в суд на раздел имущества. Или сама девочка подрастет и обязательно появится на пороге и произнесет решительное «дай». Была и еще одна версия – бездетность Тамары. Елизавета Ивановна считала, что с помощью ребенка можно решить многие проблемы, в том числе и психологические, как она в свое время и сделала.

– Пусть приедет, погостит недельку, – предлагал Илья Петрович, когда Люся была еще маленькая.

– Нечего приваживать, – решительно заявляла Елизавета Ивановна. – Потом не отвадишь.

Илья Петрович никогда с женой не спорил.

– Неизвестно, какие у Люси наклонности. Мы же не знаем, кто отец. Да и мать ее… И тебе нельзя нервничать. Врач сказал, тебе нужен полный покой.

А потом и сам Илья Петрович поверил в то, что ему очень вредно нервничать и появление родственников или внучки в доме плохо отразится на его здоровье. Тот факт, что Тамара с Женей за все время ни разу не обратились за материальной помощью, сильно настораживал Елизавету Ивановну – до такой степени, что она уверилась – наверняка они обратились к адвокату и рассматривают все возможные варианты. Люся подросла. Конечно, они захотят переехать в Москву. А где жить? То-то же.

Сама Елизавета Ивановна, несмотря на страхи и опасения, записаться к юристу на консультацию не догадалась. И помочь внучке «на добровольных началах» ей тоже не приходило в голову.

Когда Люся таки появилась на пороге, Елизавета Ивановна испугалась. Потом она рассказала Илье Петровичу, что ей не понравился Люсин взгляд – завистливый, ищущий, голодный. Приготовленная давно пачка денег пригодилась. Ее-то Елизавета Ивановна и сунула внучке «в зубы».

– Боюсь, ей этого будет мало. Опять придет, – сказала она Илье Петровичу.

– Но она же не шантажистка, – удивился тот. – По-моему, ты преувеличиваешь.