Коллектив Авторов - Эта гиблая жизнь

– Хорошо, Зоя, я напишу, но вы Свету не трогайте, пожалуйста!

– Чё, испугались за нее? Ты ей правда, что ли, тетка?

– Что вы за глупости говорите? Никакая я ей не тетка.

– Не тушуйся, мать! У Сереги тоже дядя в Москве живет, а его не признает, как ты вот. «Ты, – говорит, – меня перед соседями позоришь». Ему соседи важнее родного племянника. Видала, какой? А чё Серега такого сделал? Убил кого, ограбил? Ну, черт с ним, с дядей этим... На фига такой дядя сдался? Ладно, я Светку не трону, если ты письмо напишешь, – уже явно шантажирует Маргариту Зойка. – Идет?

– Хорошо! – обреченно соглашается Маргарита. – Но вы, Зоя, все-таки подумали бы о будущем, тем более, у Вас ребенок... Постарайтесь меньше пить, следите за собой... Может, Вам удастся устроиться на какую-нибудь работу.

– На работу?! Сдурела ты? Да, если завтра объявят, что трезвых и чистых на работу поволокут, я в стельку напьюсь и грязью измажусь, даже дерьмом могу, только бы не трогали. Мне вон из подвального магазина азер говорит: «Мой у меня полы, мети тротуар, товар грузи, а я тебе двадцать рублей в день буду давать». Нашел дуру! За полбутылки вкалывать я буду? А на закуску, а папиросы? Я вот без всякой работы и выпивши всегда, и с куревом, и сытая. А ему вкалывай, да еще трахать меня, конечно, будет, и на выпивку не заработаешь... Ищи дураков! Мне и без работы хорошо.

– Я не такую работу имею в виду... Можно договориться в жэке (я уже спрашивала там), чтобы устроиться дворником. Вы говорили, что у вас есть паспорт. А если вас возьмут дворником, вам дадут служебную комнату, будет жилье.

– Ты чё? Кто тебя просил? Да если меня из-за паспорта этого работать заставят, я его сожгу к черту. Жилье будет!.. Оно у меня и сейчас есть. Мыс дворником этим по соседству живем: он на пятом этаже, а мы над ним на чердаке. Какая разница?

– Но вас в любое время могут оттуда выгнать.

– Другое место найдем. Подумаешь!.. Уже выгоняли и не раз. А его не могут выгнать? Не заплатит за комнату свою несчастную – погонят. Мети, скреби целый день, орут на тебя, кому не лень, а живешь не лучше нашего. Да еще плати! А мы в соседях и не платим, и сами, на кого хочешь, орем, над нами начальников нету... Ладно, мать, у меня времени нет с тобой болтать. Это ты на пенсии, тебе делать нечего, можешь лясы точить, а мне идти надо... Значит, договорились: ты письмо пишешь, а я Светку не трогаю! – Зойка обнимает за плечи Маргариту. – Будь спок, подруга! Я в дружбе верная, обещание сдержу. И ты не подведи! А если не напишешь, то я Светку, будь здоров, как отметелю: и за себя, и за тебя... Смотри, напиши! Бывай.

Зойка спешной походкой удаляется...

Макаров Андрей Викторович родился в 1962 году в Польше, в семье военнослужащего. После школы окончил Ленинградское Арктическое училище, десять лет отработал на судах загранплавания ВМФ. С 1994 года военный журналист. Подполковник внутренних войск. Живет в Подмосковье.

Публикуется более десяти лет, со своими произведениями выступал на радио и телевидении. Вышли две книги (С.-Петербург, 1994 г и Москва, «Воениздат», 2003 г.).

Основные публикации – в журналах «Юность», «Смена», «Воин России», «Роман-журнал XXI век».

Две литературные премии – имени Андрея Платонова и Валентина Катаева.

Если ранним утром выйти на набережную, то сырой балтийский ветер полезет под куртку, попытается сорвать шапку и закружит, упруго толкая тебя назад в четкие и прямые линии Васильевского острова. Осенью ветер с залива запирает Неву, и тяжелая черная вода на глазах поднимается, подходя к краю гранитной набережной.

Рано. Половина шестого. В летящей мороси фонари сверху смотрятся желтым яичным пятном. На набережной никого нет, только вывернет из-за горного института и промчится на страшной скорости со скрипом и грохотом первый трамвай. За окном единственный пассажир досыпает, согнувшись на фанерном сиденье и мотая головой в такт броскам вагона. Но вот трамвай умчался, унося красные огоньки и исчез, растаял, чтобы вдали свернуть на мост лейтенанта Шмидта.

Идет к мосту, придерживая рукой фуражку-мичманку, и Олег. Чтобы по мосту перейти Неву, свернуть на Английскую набережную и уже по ней дойти до Адмиралтейских верфей, где днем через высокий забор и дома видны мачты стоящего на ремонте парусника.

Парусник на ремонте уже третий месяц. Первые полтора с корабля сутками не уходили рабочие. Ломали переборки старых кают, в которых еще недавно ютилось на подвесных койках по шесть-восемь курсантов, чтобы сделать каюты или, точнее, апартаменты для богатых туристов. Резали трубопроводы, срывали доски палубы. Над ней выли шляфирки, стучали пневмомолотки, сбивая старую краску и ржавчину, обнажая темно посверкивающий серебром металл. Но через два месяца деньги на ремонт кончились, ушли на другие суда рабочие, и парусник остался у стенки завода ожидать решения судьбы. Найдутся ли на него деньги у бедного государства, или купит его новый богач или просто, сняв все ценное, отправят корабль на металлолом в Китай или Индию.