Коллектив Авторов - Эта гиблая жизнь

И потом я пошел домой, и по пути домой я думал о том, что скоро вырастут мои дети, и я женю сына и вьщам замуж дочь, потом буду лелеять и баловать внуков, а потом состарюсь и буду целыми днями сидеть в одиночестве у своих ворот, и когда молодые, проходя мимо, будут спрашивать меня о здоровье, я буду отвечать им, что честно заработал свое место на пне.

Блудилин Игорь Михайлович (литературный псевдоним: Игорь Блудилин-Аверьян) родился в 1946 году в г. Керчь. Окончил Московский Горный институт. Работал на горнодобывающих предприятиях Донбасса, Мосбасса, в Германии. Член Союза журналистов. В 1972–1980 гг. сотрудничал в газетах «Московская правда», «Сельская жизнь», журналах «Сельская молодежь», «Сельская новь» и др.

Прозаик, критик, публицист. Сотрудничает с «Парламентской газетой», газетой «Время», журналом «Российская Федерация сегодня» и др.

Художественные произведения опубликованы в журнале «Москва», газете «Российский писатель» и других периодических изданиях.

Член союза писателей России.

Машина не завелась: из-за оттепели то ли разладилось зажигание, то ли ещё что. Возиться было некогда, и поэтому в театр поехали на троллейбусе и метро.

Выходя из троллейбуса, Софья Николаевна оступилась и макнула ногою в лужу; её старенькие зимние сапоги не любили дождей и луж, и она промочила ногу... Это омрачило настроение: Софья Николаевна легко простужалась. Появилось напряжение.

В театре Ильину пришлось сунуть гардеробщице, сухонькой старушке с хищным взором, двадцать рублей зато, чтобы она пристроила сонечкины сапоги на батарею... Места были в партере – в пятом ряду, в самой середине. Пока ждали начала, Софья Николаевна несколько раз тревожно покашляла и придвинулась ближе к мужу. Грей меня, приказала она. И он повернулся в кресле боком так, чтобы жене было удобнее греться об его плечо.

Началось действо. Ильин по улыбающемуся профилю Софьи Николаевны угадал, что она моментально и с наслаждением погрузилась в пьесу и пребывает уже не здесь, а там; в придуманном мире, среди придуманных людей, ведущих свою придуманную жизнь. Ильин снисходительно умилился на жену... и постепенно задумался о своих делах, не обращая внимания на то, что делалось на сцене.

Ильин зарабатывал на жизнь снабжением аптек лекарствами. Сегодня к нему на фирму пришел факс с заказанным им прогнозом о конъюнктуре на рынке лекарств. Пророчился предвесенний скачок сердечных приступов; это была хорошая информация; плохая же заключалась в том, что оптовые цены на лекарства вот-вот должны подняться на больший против ожидания процент. Для закупок лекарств по старым ценам срочно требовались оборотные деньги, а с деньгами в эту зиму стало туговато.

Вот об этом он и думал.

Торговлей лекарствами Ильин занялся случайно – благодаря обстоятельствам и наперекор своим жизненным устремлениям. Он давно, ещё на институтской скамье (много лет назад он окончил фармацевтический факультет мединститута) мечтал о перемене жизни: о карьере философа, об историософских изысканиях, о раскрытии смысла Абсолюта истории и бытия нации, человека, личности, о назначении человека в мире метаистории, полном непонятых пока символов, и т. п. Но такая перемена жизни требовала средств. Поэтому, когда ему предложили открыть фармацевтическую фирму, он, почти не раздумывая, принял предложение, имея в виду на торговле фармацией «настукать тугриков» столько, чтобы хватило и на занятие философией, и на неторопливое писание книг, и на издание этих книг в собственном издательстве. Он искренне считал торговлю занятием низменным, но пока денег на занятие философией не доставало, он терпеливо занимался бизнесом.

К Мельпомене он ездил только ради Сонечки, страстной театралки; усевшись в кресло и дождавшись начала, он закрывал глаза и думал о своём: никто и ничто не отвлекает, тепло, кресла удобные... Иногда он даже умудрялся соснуть – и сон в чертоге Мельпомены был сладок до крайней степени вероятия... Вот и сейчас, подумав насчёт оборотных средств и ничего не придумав, Ильин стал задрёмывать. От Сонечкиной головы, припавшей к его плечу, пахло духами и исходило родное тепло. Он очень любил Соню. И он прислонился щекою к её макушке, пригрелся и – отдался накатившему сну. Сквозь вату сна он слышал голоса актёров – они доносились словно из-под одеяла... Будто птички вдалеке чирикают.