Коллектив Авторов - Эта гиблая жизнь

– Папаня, ну-ка давай! Нашу! «Барыню»!

Николай Васильевич пробежался пальцами по клавишам, как бы пробуя мелодию, и гармонь заговорила: «Барыня, барыня, сударыня-барыня...» На плечах Анны откуда-то появился платок и она поплыла по кругу плавно, как лебедушка. Вышел в круг Иван Андреевич и началось! Такого перепляса Павел ни разу в жизни не видывал... Он внимательно вглядывался в пляску старика, когда на его плечи вдруг упал платок. Он поглядел на проплывающую мимо Анну. Лидия, сидевшая напротив, крикнула:

– Выходи! Анька тебя плясать приглашает! Он крикнул беспомощно:

– Да не умею я!

– Как сможешь!

И Светлов вышел в круг... Вначале получалось плохо, он глядел на Ивана Андреевича и старался подражать ему. Потом дело наладилось и даже, пойдя вприсядку вокруг Анны, он не упал на спину, как того боялся. Глаза женщины в сумерках казались почти черными... Они манили за собой, звали куда-то! И он шел навстречу этим глазам и чувствовал, как в них растворяется его душа... Когда Николай Васильевич закончил играть, сердце Павла колотилось, как птица в клетке. Он присел на верхней ступеньке крыльца, рядом опустился запыхавшийся Иван Андреевич:

– Ох, молодец! Здорово у тебя получается! Павел усмехнулся:

– Первый раз в жизни плясал, а вы говорите «здорово»!

– Тогда тем более! Вот погоди, сейчас Анютка немного отдохнет, она еще и «Цыганочку» спляшет! Она у нас плясать мастерица!.. К выпивке-то, я смотрю, ты не падкий. По жизни не пьешь или завязал?

– Не пью по жизни! В праздник иногда рюмку-другую. А так и не тянет...

Старик заметил, что Светлов, не отрываясь, смотрит на Анну и сказал:

– Это хорошо. Вот ты думаешь, Анна сейчас вино пьет?

Он указал рукой на невестку, которая лихо опрокинула целый стакан и продолжил:

– Нет! Она хитрая, раньше всех свой стакан наливает яблочным соком и под видом вина пьет. Она и меня, старика, однажды обманула во время праздника. Смотрю – пьет. Да все по целому стакану! И не пьянеет! Я тоже давай по целому стакану! И под стол свалился... Утром просьшаюсь, Андрей на меня смотрит и говорит: «Ты что это, пап, вчера так напился?» Я ему рассказал, так он давай хохотать. И объяснил мне, как Аннушка всех обманывает... Даже сестры ее не знают про этот фокус.

Павел рассмеялся, а Иван Андреевич предложил:

– Может, и мы ее обманем? Должна же она хоть немножко расслабиться...

– Как это?

– Ты сейчас с ней рядом сядешь, а она плясать пойдет. Налей ей уже не соку, а когда снова сядете, подними тост за ее отца... Ей придется выпить.

Светлов согласился... Спустился с крыльца, сел рядом с Анной. Она спросила:

– О чем это вы с моим свекром беседовали?

– Он похвалил меня за пляску, а ведь я впервые плясал... Иноземцева вздернула брови:

– Вот уж бы не подумала! Павел, а «Цыганочку» со мной плясать пойдешь?

– Пойду, только немного пригляжусь к движениям.

– Тогда сейчас и спляшем.

Анна встала, подошла к отцу, обвила его шею руками и попросила:

– Пап, сыграй «Цыганочку», пожалуйста!

Николай Васильевич улыбнулся:

– Не наплясалась еще?

– Нет! Я бы всю ночь могла проплясать, лишь бы ты играл.

Мелодия началась с легких еле слышных аккордов, сначала медленная, потом все быстрее и быстрее. Павел обменял свою рюмку с вином на рюмку Анны, немного понаблюдал за пляшущим Сашей и вышел в круг. Едва танец закончился и они сели, Павел встал и попросил слова. Наступила тишина:

– Я среди вас человек чужой, но хотел бы тоже выпить за здоровье Николая Васильевича. Счастья вам и радости!

И залпом выпил свою рюмку – там действительно был сок. Анна придвинулась к нему и прошептала:

– Я вам припомню эту подмену рюмок! Свекор меня провел все-таки... Теперь-то я понимаю, о чем вы шептались. Остальным хоть не говорите...

Павел наклонился к ней:

– Могли бы и не предупреждать! А сейчас – еще одну рюмочку и можете дальше пить свой сок.

Анна рассмеялась:

– Коварный ты человек, Паша!

Гулянка продолжалась до глубокой ночи... К Павлу подсели сестры Анны с мужьями, втянули его в разговор, и он уже не чувствовал себя чужим среди этих людей. Под звездами далеко разносились над водой застольные песни. Павел краем глаза заметил, что Анна с отцом о чем-то разговаривают. Лицо Иноземцевой было мрачным, но все же она, похоже, соглашалась с тем, что говорил ей Николай Васильевич. Ребятишки ушли спать. Охранники и старшие девушки исчезли. Все вместе начали убирать со стола. Анна все еще говорила о чем-то с отцом... Павел вместе со всеми уносил посуду в дом, но выйдя в очередной раз за тарелками, Иноземцевой за столом не увидел. Ее отец сидел за столом один, опустив голову. Увидев Светлова, сказал: