Грег Мортенсон - Три чашки чая

Когда солнце село за афганские горы, машина въехала в Кот Лангархель, родную деревню Хана. Там было два магазина, стоявших по обе стороны от каменной мечети. У Мортенсона возникло ощущение, что он попал на край света. Грязный пегий козел неспешно брел по середине дороги. Хан поздоровался с мужчинами, сидевшими у магазинного склада, и велел им закатить автомобиль в гараж.

Зайдя на склад, Грег сразу насторожился. На мешках и штабелях сидели шестеро вазири и курили гашиш. Все были вооружены до зубов. Вдоль стен стояли базуки, переносные ракетные установки и ящики с новенькими «АК-47». Мортенсон заметил, что из-за коробок с продуктами торчат антенны военных полевых раций, и понял: он оказался в самом сердце расположения крупной и отлично организованной банды контрабандистов.

Вазири живут по закону пуштунвали. Его основами являются кровная месть, бадал, а также защита семьи, имущества и земли. И еще один закон непререкаемо соблюдается в Вазиристане — закон гостеприимства. Хозяин обязан защищать гостя, которому нужна его помощь. Сложность заключается лишь в том, чтобы попасть в этот край гостем, а не захватчиком. Мортенсон в своем нелепом наряде выбрался из машины и изо всех сил постарался казаться гостем. Искать другое место для ночлега было слишком опасно.

«Я вспомнил все, чему меня учили в Балтистане, и постарался приветствовать этих мужчин максимально уважительно, — вспоминает Мортенсон. — По дороге Хан научил меня нескольким словам на пушту. Я поинтересовался, как поживают их родственники, и выразил надежду на то, что все они в добром здравии».

Многие мужчины вазири вместе с американскими спецназовцами воевали за пуштунские земли в Афганистане против Советской армии. За пять лет до начала «ковровых» бомбардировок Вазиристана с самолетов США американцев здесь принимали довольно приветливо.

Самый устрашающий из контрабандистов, от которого исходил густой запах гашиша, предложил Мортенсону трубку. Грег постарался отказаться максимально вежливо. «Наверное, мне нужно было покурить с ними, чтобы подружиться, но я не хотел чувствовать себя еще более безумным, чем был в тот момент», — вспоминает он.

Главарем контрабандистов был высокий мужчина в темных очках. На верхней губе у него, подобно крыльям летучей мыши, топорщились жесткие черные усы. Хан принялся обсуждать с ним, куда пристроить иностранца на ночь. Когда они замолчали, водитель сделал глубокую затяжку и повернулся к Мортенсону. «Хаджи Мирза любезно приглашает тебя в свой дом», — сказал он, выпуская дым сквозь зубы. Напряженность, которая не отпускала Грега с момента приезда в деревню, наконец-то спала. Теперь все будет в порядке. Он — гость.

НАПРЯЖЕННОСТЬ, КОТОРАЯ НЕ ОТПУСКАЛА ГРЕГА С МОМЕНТА ПРИЕЗДА В ДЕРЕВНЮ, НАКОНЕЦ-ТО СПАЛА. ТЕПЕРЬ ВСЕ БУДЕТ В ПОРЯДКЕ. ОН — ГОСТЬ.

Около получаса они в полной темноте поднимались на холм. Повсюду рос инжир, от которого исходил такой же сладкий аромат, как и от пропахшей гашишем одежды вазири. Они шли молча; тишину нарушало лишь ритмичное позвякивание автоматов. Последний луч солнца погас над Афганистаном. На вершине холма Хаджи Мирза что-то гортанно выкрикнул. Массивные деревянные двери в шестиметровой по высоте глинобитной стене (над ней высилась пятнадцатиметровая сторожевая башня, откуда снайперы могли подстрелить любого незваного гостя) медленно раскрылись Охранник поднял керосиновый фонарь и внимательно осмотрел Мортенсона. Судя по лицу вазири, он предпочел бы пристрелить Грега, но после недолгого разговора с Хаджи Мирзой отступил в сторону и впустил их в деревню.

Мортенсона и Хана провели в дом. Они оказались в небольшой комнате, устланной коврами. В ней сидели трое бородатых мужчин с автоматами. К тому моменту, когда подали традиционный зеленый чай с кардамоном, водитель уже привалился к подушкам, натянул на голову кожаную куртку и мерно захрапел. Хаджи ушел распорядиться об ужине.

Два часа в полном молчании Грег пил чай в обществе четырех контрабандистов. Наконец подали ужин — дымящиеся куски жареного мяса. По комнате распространился острый аромат баранины, который разбудил даже Хана. Хотя водитель был городским жителем, при виде мяса он тут же достал кинжал, как и все остальные вазири. Затем слуга принес большой поднос с кабульским пловом — вареным рисом с морковью, гвоздикой и изюмом. Впрочем, мужчины смотрели только на баранину. Они набросились на нее, ловко орудуя длинными кинжалами. Они срезали с костей куски нежного мяса и отправляли их в рот прямо с ножей.