Грег Мортенсон - Три чашки чая

Он проснулся и в холодном поту стал искать на себе деньги. Вот они! Двенадцать тысяч восемьсот долларов потрепанными сотнями в зеленом нейлоновом мешочке, который висит на груди. Комната гостиницы в Равалпинди была настолько скромной, что спрятать купюры, кроме как на собственном теле, было негде. Он рефлексивно сжал мешочек с деньгами, — как делал это постоянно с момента вылета из Сан-Франциско, — затем спустил ноги с койки и ступил на влажный цементный пол.

Двенадцать тысяч на школу. Восемьсот — на жизнь в течение нескольких месяцев…

Грег отдернул штору, и его глазам открылось чистое небо и покрытый зеленой плиткой минарет мечети. Небо отливало фиолетовым, значит, был рассвет. Или закат. Мортенсон встряхнулся. Точно, закат. Он прибыл в Исламабад на рассвете, добрался до гостиницы в Равалпинди и, судя по всему, проспал весь день.

За 56 часов Грег обогнул половину земного шара. Билеты он купил с хорошей скидкой. Из Сан-Франциско его доставили в Атланту, потом во Франкфурт, Абу-Даби, Дубай и, наконец, в жаркий и душный аэропорт Исламабада. Затем он оказался в соседнем Равалпинди. Управляющий отелем «Хьябан» заверил его, что дешевле комнаты не найти нигде.

Каждая рупия была у Грега на счету. Любой потраченный доллар — это кирпич или учебник, которого не хватит школе. За восемьдесят рупий (около двух долларов) Мортенсон поселился в комнате-постройке размерами три на три метра на крыше отеля. Комната больше напоминала садовую хижину, чем гостиничный номер. Он натянул брюки и рубашку и открыл дверь. Вечерний воздух не стал прохладнее, но хотя бы подул легкий ветерок.

Местный портье Абдул Шах в небесно-голубом наряде поднял на него глаза. «Салям алейкум, сахиб, [24] Сахиб — почтительное обращение пакистанцев к европейцам. Грег-сахиб», — сказал он, словно целый день ждал, когда Мортенсон проснется, чтобы напоить его чаем.

Грег устроился на ржавом складном стуле. Он взял надколотый фарфоровый чайник со сладким чаем с молоком и попытался разобраться в собственных мыслях, чтобы составить план.

В прошлом году он останавливался здесь как член прекрасно подготовленной экспедиции. Каждая минута была расписана — приобретение запасов, сортировка, получение разрешения и покупка билетов на самолет, наем проводников и мулов…

«Мистер Грег-сахиб, — прервал ход его мыслей Абдул, — могу я спросить, почему вы вернулись?»

«Я приехал строить школу, иншалла [25] Иншалла — молитвенная ритуальная формула у мусульман. В переводе с арабского означает «если на то будет воля Аллаха», «на все воля Аллаха». », — ответил Мортенсон.

«Здесь, в Равалпинди, Грег-сахиб?!»

«Нет, в Корфе».

За чаем Мортенсон рассказал Абдулу о неудачном восхождении на К2, о путешествии по леднику и о том, как жители Корфе отнеслись к иностранцу, который случайно оказался в их деревне.

«МИСТЕР ГРЕГ-САХИБ, МОГУ Я СПРОСИТЬ, ПОЧЕМУ ВЫ ВЕРНУЛИСЬ?» «Я ПРИЕХАЛ СТРОИТЬ ШКОЛУ».

Сидя на корточках, Абдул погладил себя по объемистому животу, обдумывая услышанное. «Вы богатый человек?» — спросил он, с сомнением глядя на потрепанные ботинки и грязные штаны Мортенсона.

«Нет, — ответил Грег. — Но я целый год искал способ исполнить свою мечту. И многие люди в Америке дали мне деньги на эту школу, даже дети. — Он достал зеленый нейлоновый мешочек из-под рубашки и показал Абдулу. — Этого хватит на одну школу, если я буду экономен».

Абдул поднялся. «По милостивой воле Аллаха всемогущего, завтра мы договоримся о скидке. Мы дадим вам хорошую скидку», — сказал он, забирая чайник и уходя.

Мортенсон вышел на крышу отеля и уселся на складной стул. Со стороны мечети донесся призыв к вечерней молитве. Мортенсон увидел, как стая воробьев поднялась с тамариндового дерева в саду отеля и понеслась на крыши домов…

По всему Равалпинди раздавались призывы муэдзинов с десятка мечетей. Год назад Мортенсон уже сидел на этой крыше. Тогда закат в Равалпинди казался ему романтичным и экзотическим. Но сегодня ему казалось, что муэдзины обращаются прямо к нему. Их надтреснутые голоса, веками призывавшие к вере и исполнению долга, казались призывом в действию. Он отбросил сомнения, которые терзали его весь последний год, так же решительно, как Абдул убирал чайные принадлежности. Завтра нужно было начинать.

Абдул постучался в дверь комнаты Грега одновременно с утренним призывом муэдзина. Правоверных Равалпинди призывали на молитву в половине пятого утра. Мортенсон открыл дверь и увидел, что портье с решительным видом протягивает ему поднос с чайными принадлежностями.