Грег Мортенсон - Три чашки чая

Когда он проснулся, рядом уже никого не было. Через отверстие в потолке виднелось голубое небо. Жена Хаджи Али, Сакина, увидела, что гость ворочается, и принесла ему ласси, [7] Ласси — традиционный прохладительный напиток Южной Азии из смеси йогурта, воды, соли и специй. свежеиспеченные лепешки чапатти [8] Чапатти — традиционный индийский хлеб, лепешки, сделанные из муки низшего сорта и воды. и сладкий чай. Это была первая женщина балти, которая к нему подошла. Мортенсон подумал, что у нее самое доброе лицо, какое он видел в жизни. Морщинки в уголках рта и глаз говорили о веселом нраве. Длинные волосы были заплетены по-тибетски и скрывались под шерстяной шапочкой урдва, украшенной бусинками, ракушками и старинными монетами. Сакина стояла и ждала, когда Мортенсон приступит к завтраку.

Стоило ему откусить первый кусочек теплой чапатти, размоченной в ласси, как он понял, что страшно голоден. Мортенсон с волчьим аппетитом проглотил все, что принесла Сакина, и выпил сладкий чай. Женщина приветливо улыбнулась и принесла еще. Если бы Мортенсон знал, насколько дорог сахар для балти, как редко они сами употребляют его в пищу, он отказался бы от второй кружки чая.

Сакина вышла, а он стал осматривать комнату. Обстановка была спартанской, если не сказать нищенской. На одной стене висел выгоревший плакат с изображением швейцарского шале [9] Шале — небольшой сельский домик в горах Швейцарии. на зеленом лугу, покрытом яркими цветами. Все остальное — от закопченных кухонных принадлежностей до масляных фонарей — имело утилитарный характер. Тяжелое одеяло, под которым он спал, было сделано из темно-коричневого шелка и украшено крохотными зеркальцами. Остальные обитатели жилища укрывались тонкими шерстяными одеялами, украшенными тем, что оказалось под рукой. Эти люди явно отдали гостю лучшее, что было в доме.

МОРТЕНСОН ОСМОТРЕЛ КОМНАТУ. ОБСТАНОВКА БЫЛА СПАРТАНСКОЙ, ЕСЛИ НЕ СКАЗАТЬ НИЩЕНСКОЙ.

Мортенсон услышал за окном громкие голоса, вышел из дома и вместе с остальными жителями деревни направился на скалу над рекой Бралду. Он увидел, как через реку по стальному тросу, натянутому на высоте 60 метров, перебирается человек. Такой способ переправы экономил ему полдня, которые потребовались бы на то, чтобы подняться выше по течению и перейти поток по мосту возле Корфе. Но падение означало бы его неминуемую смерть. Когда человек был уже на полпути над ущельем, Мортенсон узнал Музафара. Он увидел, что проводник захватил с собой и знакомый сорокакилограммовый рюкзак альпиниста.

На этот раз медвежья хватка Музафара не застала Мортенсона врасплох — он не закашлялся. Глаза проводника увлажнились. Он поднял руки к небу и воскликнул: «Аллах Акбар!» Казалось, на него пролилась манна небесная.

На ужин у Хаджи Али приготовили «biango» — жареную курицу, такую же жилистую и жесткую, как и те балти, что ее вырастили. Мортенсон узнал, что Музафара в Каракоруме хорошо знают. Тридцать лет он считался одним из самых опытных проводников в Гималаях. Его достижения и заслуги были велики и разнообразны. Например, в 1960 году он сопровождал знаменитого американского альпиниста Ника Клинча в первом его восхождении на Машербрум. Грега поразило то, что за время похода Музафар ни разу об этом не упомянул.

Музафар помог Грегу встретиться с Дарсни. Мортенсон заплатил Музафару три тысячи рупий — гораздо больше, чем договаривались, и пообещал навестить в его деревне, когда окончательно поправится. Грег и не подозревал, что этот человек будет присутствовать в его жизни еще более десятка лет: он поможет преодолеть все сложности жизни в Северном Пакистане с той же уверенностью, с какой в горах преодолевал сходы лавин и коварные расщелины.

ГРЕГ И НЕ ПОДОЗРЕВАЛ, ЧТО ПРОВОДНИК МУЗАФАР БУДЕТ ПРИСУТСТВОВАТЬ В ЕГО ЖИЗНИ ЕЩЕ БОЛЕЕ ДЕСЯТКА ЛЕТ И ПОМОЖЕТ ПРЕОДОЛЕТЬ ВСЕ СЛОЖНОСТИ ЖИЗНИ В СЕВЕРНОМ ПАКИСТАНЕ.

На джипе Мортенсон и Дарсни добрались до Скарду. И, лежа в удобной постели альпинистского мотеля «К2» после прекрасно приготовленного ужина, Грег вдруг понял, что его тянет назад в Каракорум. Он чувствовал, что в Корфе нашел нечто редкое — и обязательно туда вернется.

Мортенсон так и сделал, как только смог организовать поездку, и в этот раз снова воспользовался гостеприимством Хаджи Али. Каждый день он прогуливался вокруг Корфе в сопровождении детей, которые хватали его за руки. Он видел, что этот крохотный зеленый оазис среди пыльных скал обязан своим существованием неустанному труду. Сотни оросительных каналов, прорытых вручную, приводили его в восторг. Благодаря им ледниковая вода поступала на поля и в сады.