Александр Торик - Флавиан. Жизнь продолжается

— Отказались?

— Да, пока все, даже самые бедные монастыри отказались.

— Слава Богу!

— Yes! Slava Bogu! — подтвердил незаметно подошедший отец Серафим, сверкая своей удивительной счастливой улыбкой, — Slava Bogu!

Он повёл нас под прохладными сводами галереи и ввёл в храм, словно обрушившийся на меня могучим потоком намоленной веками благодати, которая пронизала всю мою затрепетавшую от этого ощущения душу. Мы переглянулись между собой, и я понял, что Флавиан с Игорем испытывают такое же трепетное чувство благоговения перед Божьим присутствием, что и я.

Распахнулись Царские врата алтаря, и в них показался облачённый в епитрахиль поверх монашеской мантии отец Серафим с драгоценным ковчегом в руках. Мы встали на колени перед великой святыней — Святым поясом Той, Которая носила в Себе Спасителя мира.

Отец Серафим бережно возложил, по очереди, начав с Флавиана, на наши склонённые головы ларец с бесценным сокровищем, вполголоса читая с благоговейной интонацией молитву на греческом языке. Затем, совершив земные поклоны, мы приложились к Святому поясу Богоматери, и отец Серафим вынес нам ковчег с главой святителя Иоанна Златоустого.

— Смотрите! — переводил Флавиан слова отца Серафима, — под верхней крышкой мы видим лишь обнажённую кость честней главы святителя, а вот здесь, — он открыл небольшую серебряную дверку сбоку ковчега, — вы видите нетленное ухо святого, в которое — по преданию — подсказывал Златоустому его вдохновенные слова сам Апостол Павел!

Ухо действительно было нетленным, желтовато-оливкового цвета, несколько усохшим, но абсолютно целым.

— Ухо же хрящ! — взволнованно прошептал Игорь, — он же разлагается в первую очередь, это же чудо!

— Yes! Yes! It is the miracle! Chudo! — подтвердил отец Серафим, сияя радостью приобщённости к этому Божьему чуду.

Мы с волнением приложились к честной главе святителя, чья Божественная литургия уже много веков совершается по всему православному миру и чьи вдохновенные писания раскрывают читающему их тайны неисчерпаемой Любви Творца к Своему творению…

Когда любвеобильный отец Серафим, унеся в алтарь святыни и закрыв Царские врата и завесу, вышел к нам боковыми дверями, Флавиан что-то спросил его на английском, и тот, кивнув, повёл нас куда-то по переходу, затем открыл дверь в какую-то церковь, и мы увидели большую икону Богородицы в серебряной с золотом ризе.

— Икона Божьей Матери «Парамитиас» — переводил Флавиан рассказ отца Серафима, — у нас на Руси её называют «Отрада» или «Утешение». Эта икона явила чудо любви Божьей Матери к монахам Ватопедской обители двадцать первого января восемьсот седьмого года.

Большая шайка пиратов, которые несколько столетий являлись самой серьёзной угрозой афонским монастырям, периодически нападая и разграбляя их, не щадя жизни монахов, в темноте ночи подкралась к стенам «Ватопеда» и спряталась в окружающей монастырь растительности. Они ожидали утреннего открытия ворот монастыря, чтобы внезапно ворваться и разграбить монастырские богатства.

В это время братия после ночного бдения разошлась для отдыха по кельям, лишь один настоятель перед этой иконой совершал своё молитвенное правило. Внезапно он увидел, что святая икона ожила и лик Божьей Матери с тревогой повернулся в его сторону.

«Не открывайте сегодня ворота монастыря, чтобы вам не погибнуть от разбойников, но поспешите на стены и отразите их нападение», — раздался от иконы голос Пресвятой Богородицы.

Настоятель, не веря своим глазам и ушам, взирал на оживший чудесный образ. Лик Младенца Христа нахмурил брови и со строгостью произнёс: «Нет, Мать Моя, не говори им этого, за их нерадивую жизнь им надлежит быть наказанными!» — и, говоря это, Спаситель поднял правую руку, прикрывая ею уста Своей Матери.

Но исполненная человеколюбия, Пресвятая Дева отвела своею рукою десницу Богомладенца и, отвернув от Него свой лик, ещё дважды повторила настоятелю свое предупреждение об опасности.

Потрясённый чудным видением, настоятель бросился поднимать братию на оборону обители, и нападение пиратов было отбито. Услышав рассказ своего игумена о спасшем их чуде, монахи собрались в церковный придел, где находилась святая икона, и обнаружили, что изображение на ней изменилось. Написанный по традиционным иконописным канонам образ Пресвятой Богородицы с Богомладенцем на руках остался таким, каким увидел его настоятель: Богомладенец, пытающийся прикрыть своей десницей уста Богоматери, и Она, отвернувшая от Него Свой лик и Своею рукою отводящая вниз руку Своего Сына, мешающую ей проглаголать спасительный призыв.