Уве Телькамп - Башня. Истории с затонувшей земли. (Отрывки из романа)

«Где они разместятся? Когда приедут? Ты должен их подготовить. К нашему появлению. Зарезервируй ящики в камере хранения на Центральном вокзале. Нам надо продумать систему сигнализации. Может быть, носовой платок — сморкаться в него, если грозит опасность? Почему бы и нет, сейчас как раз период простудных заболеваний. Понятно, что тебе надо еще и работать — но этим ты займешься, когда мы уберемся восвояси».

Обмундирование книжной саранчи (упомянутое «ярмарочное пальто» типа парки) примерно за две недели до решающей акции подвергается тщательной проверке; правая сторона изнанки: два ряда, параллельно, и в каждом по пять карманов, начиная от двух нагрудных и кончая теми, что пришиты примерно на высоте колена (частично внахлест), формат 21 х 14 см, легкость хода проверяется посредством хранящегося в меховом ателье «Гармония» экземпляра книги Генриха Бёлля «Путник, когда ты придешь в Спа…», которая должна

«без сопротивления»

«не высовываясь»

«не образуя вспучиваний»

находить для себя место в кармане. «Сутана» шьется из такого расчета, чтобы она была велика на два размера и застегивалась не как обычно, на молнию «Солидор» (застежку молнии часто заедает, к тому же у этой модели плаща она располагалась бы так низко, что саранче пришлось бы нагибаться, что способствовало бы образованию нежелательных вспучиваний, см. выше), а на кнопки, которые застегиваются быстрее — и, так сказать, пунктуальнее. На левой стороне изнанки располагаются два большие кармана для подарочных альбомов и прочей книжной продукции нестандартного формата. На лицевой стороне «ярмарочного пальто» тоже имеются большие, застегивающиеся на кнопки карманы, а кроме того, на каждом бедре — по крепкому собачьему карабину, закрепленному прочной кожаной петлей: чтобы подцеплять к нему всевозможные пластиковые пакеты, в которые можно складывать шариковые ручки, брошюры, книги, шоколадки, каталоги, бананы, еще шариковые ручки, западные сигареты и еще книги; щелк — и руки у тебя свободны, а твоим современникам и товарищам по пристрастию будет не так-то просто отнять у тебя пакет.

Подлет книжной саранчи осуществляется после деления роя на группы попутчиков: Анна {28} 28 Сестра Мено Роде, жена хирурга Рихарда Хофмана, мать Кристиана и Роберта. и Роберт прибывают на принадлежащем семейству Роде «москвиче», Мальтакус и Дитч — на «шкоде» Кюнаста, проф. Теергартен и его жена — вместе с семейством Кнаббе, чей «вартбург» оказался в ремонте; торговец музыкальными пластинками Трюпель — вместе с Никласом Титце. Разговоры: ах, эта восхитительная книга об опере, ах, как хорош альбом Пикассо (музыкальный критик Дэне — Аделингу; эти двое едут на поезде); стратегия обмана охранников на входе и выходе (система «жертва пешки»: один начинает буянить, другие используют возникшую суматоху, чтобы доставить добычу в безопасное место). Я «подготовил» своих коллег из издательства, сумел зарезервировать аж два (!) ящика в камере хранения на Лейпцигском вокзале. «Всего два?!» — Отчаянье музыкального критика Дэне было таким наивным, будто он приехал на ярмарку впервые. Знал бы он, что в лейпцигской камере хранения ящики передаются по наследству…

Атаки книжной саранчи осуществляются волнами; о том, что одна из таких атак вот-вот начнется, внимательный наблюдатель может узнать, заметив, как чьи-то глаза, и без того неизменно жадные, вдруг сузились, превратившись в две алчные щелки. Алчность направлена прежде всего на краски. Главное: чтобы попестрее. Чем пестрее добыча, тем лучше. И чем ее больше, тем, само собой — еще лучше. Но особенно падка книжная саранча на красные обложки. Ей мнится: это как-то «связано с нами». Ну, а уж если алчные щелки засекли где-то диссидентское имя, то к боевым действиям переходят немедленно. Книжная саранча Б вовлекает надзирающего за порядком на стенде работника издательства в «стратегическую беседу», в то время как саранча А — с колотящимся сердцем, с каплями пота на лбу и в ослеплении от собственной смелости — молниеносно приближается к нужной полке (ухватив добычу и ощупав ее, клешня замирает, это и есть пауза, определяющая все дальнейшее, секунда счастливого страха: ВОТ ОНО! У меня, обложка гладкая и западная ), теперь:

расстегнуть кнопки на ярмарочном пальто

элегантно взглянуть на потолок, одновременно облизывая сухие губы

изобразить приступ кашля