Джеймс Миченер - Роман

— Мы с вами не позволим этому случиться, — обещала миссис Гарланд.

Затем я сделала еще несколько коротких телефонных звонков. На работу я сообщила, что должна немедленно возвратиться в Пенсильванию, и попросила, чтобы один из наших сотрудников по имени Чак взял в гараже мой автомобиль и отвез меня в Дрезден, ибо я после обморока не рискую садиться за руль. Покончив с этим, я почувствовала, что не могу не сообщить о случившемся Карлу Стрейберту, так как он был близок с Тимоти в интеллектуальном плане, как никто из нас. Однако меня останавливало то, что после его публичного отречения от «Кинетик» и меня, несмотря на частичное восстановление наших отношений за обедом в ресторане «7+7», между нами остались кое-какие трения из-за его дикой рецензии на «Каменные стены». Теперь мне придется чуть ли не ежедневно контактировать с ним, обсуждая очень щепетильные вопросы, и я не была уверена, что мы выдержим с ним подобное напряжение. Однако я знала, что звонить ему все равно придется, но внутренний голос подсказал, что вначале следует позвонить Дженни Соркин:

— Дженни? Это Ивон Мармелл. Давайте не будем плакать, ни вы, ни я… Тимоти оставлял вам что-нибудь из своего нового романа? Ох, слава Богу! Лучшую часть главы? Три отдельные сцены, не связанные между собой? Я дам вам странные, но совершенно необходимые указания, и я хочу, чтобы вы выполнили их до мельчайших деталей. — Повторив то, что уже говорила библиотекарше, я добавила: — Если вам понадобятся для этого деньги, возьмите в долг. Я буду в гостинице сегодня после полудня. Никому об этом не говорите. Никому. Мы принимаем эти меры безопасности, чтобы защитить репутацию замечательного молодого человека, которого знали и вы, и я. Помогите мне в этом.

Стрейберту я звонила с замирающим сердцем, потому что совершенно не представляла, какой будет его реакция на мой звонок. Его долго искали, наконец он подошел, и в трубке прозвучало:

— Ивон, слава Богу, что вы позвонили. — И послышались рыдания. Но, взяв себя в руки, он продолжил: — Я пришел в аудиторию, еще ничего не зная, и тут один из студентов выпалил: «Профессор, вы знаете, что вчера вечером убит Тимоти Талл?» Мне пришлось прервать занятия и уйти в комнату отдыха, где я сейчас нахожусь.

— Карл, если мы забудем все, что случилось в последнее время…

— Ивон, я хочу объяснить, почему мне пришлось оставить вас и «Кинетик»…

— Карл, я повторяю, забудем это. Срочно нужна ваша помощь.

— Чем я могу вам помочь?

— Помогите мне защитить репутацию Тимоти. Его место в литературе. — Эти слова произвели на него такой же эффект, как и на миссис Гарланд.

— Что я должен сделать?

В следующие минуты выяснилось, что Тимоти оставил у него два значительных раздела своего романа, но опять-таки это были изолированные отрывки, никак не связанные с другими. Как и Дженни, он предполагал, что Тимоти собирался использовать их в заключительной части своего романа. Как только я принялась перечислять ему свои указания, он прервал меня:

— Я понимаю вашу озабоченность и разделяю ее. Мы должны добиться признания подлинности этого материала. Я немедленно сделаю ксерокопии с указанием даты.

— И заверите их у нотариуса.

— Безусловно, — обещал он.

— Не могли бы вы подъехать в Дрезден? И встретиться со мной в три часа в гостинице? Я сейчас отправляюсь туда.

— Увидимся там.

Наконец я позвонила новому президенту «Кинетик» и сказала ему:

— Во всей этой трагедии есть одно светлое пятно. Тимоти Талл оставил после себя великолепную рукопись, которую я прочла процентов на восемьдесят, но меня заверили, что всего написано процентов девяносто. Я хочу, чтобы вы дали мне устное обещание, которое я не буду предавать гласности до тех пор, пока мы с вами не оговорим все детали письменно, что, если я смогу опубликовать рукопись Талла в надлежащем виде и добьюсь успеха, который я предвижу, вы от лица «Кинетик» и во имя всего лучшего в американской художественной литературе пожертвуете часть прибыли отделению писательского искусства Мекленбергского колледжа, где Талл учился своей профессии, а затем преподавал. Договорились? Хорошо. Нет, я не приеду, потому что мне надо вернуться в Дрезден, чтобы помочь его бабушке с похоронами. Одобренное вами пожертвование вернется в «Кинетик» сторицей.

Когда с этим было покончено, с Чаком — в качестве шофера — я отправилась в Дрезден, но не успела еще машина въехать в тоннель Линкольна, как я уснула.