Сергей Кузнечихин - Игры на интерес

Выделялась из всех детсадовская воспитательница Татьяна, мать двоих детей, сохранившая статную фигуру и свежесть лица. С ней Людмила осторожничала, приглашала только для особо ценных гостей, голос на нее не повышала и спиртишком иногда делилась, из сочувствия к вдовьей доле ставила в сумочку бутылку разведенного, якобы спрятанного от мужиков, чтобы те не перепились. Татьяна была молчунья, сама ни о чем не спрашивала, а на вопросы отвечала чаще всего едва заметным кивком или туманной улыбкой. И мужчинам этого хватало. Интерес к подробностям ее жизни как-то незаметно исчезал и оставалось единственное желание – дождаться милости этой полусонной женщины, желание, которое почему-то не казалось безнадежным.

Об этих тонкостях Настя узнала от Жорки. Его тоже взволновала Татьяна. Он попросил, чтобы ее пригласили для более близкого знакомства. Отказать Людмила не посмела, но и не привела, соврала, что не застала дома. Испугалась, как бы не вышло чего серьезного. Жорке смешно. Серьезные отношения с женщинами ему вроде как не грозят. Храбрится мужик. Потому, что за спиной семья. А одинокая баба, несмотря ни на что, продолжает верить и надеяться. Даже Людмила.

Сколько бутылок уносит Настя в ресторан, старшая сестра не пересчитывает, но помнит. Она и о душе ее не забывает, и о муже, который пусть и с негритянками путается, но все-таки муж. Вспоминает о нем, когда очередной сластена начинает заглядываться на столичную красотку. Разве можно пускать младшенькую сестренку на такую дорожку? Разве можно равнять ее с какими-то потаскушками? Трогательная забота, разрыдаться впору от благодарности, если забыть о Николае Николаевиче, если не понимать, что Людмила стала побаиваться, как бы ее не оттеснили от дела – начни Настя развлекать гостей, и получится, что старшая не имеет к товару никакого отношения, или почти не имеет. Потому и повторяется чуть ли не каждый день гимн дедушкиному дому, в котором хозяйка пока еще старшая сестра. Значит, и доля ее за проданный в ресторане спирт должна быть больше. Настя не торгуется. Не для нее такая бухгалтерия. Труднее будет, когда заподозрит буфетчица – та еще пройда, но хитрости ее хватает только на дураков, ей бы в большой город, постажироваться – сразу бы налогом обложила. Хотя и налог можно выдержать.

Карусель идет полным ходом, легкое головокружение становится все привычнее, а если и подташнивает по утрам, так мало ли от чего может тошнить.

О ремонте дома Людмила вспоминает только при гостях. Когда остается с Настей, она мечтает о переезде. Надоело одиночество, а дочь возвращаться в зачуханный городишко уже не хочет, неплохо бы скопить денег и купить в областном центре кооперативную квартиру. Выдать Верочку замуж и жить при ней, внуков нянчить. Очень даже хорошо бы, но без ремонта все равно не обойтись, за гнилые венцы больших денег не заплатят.

За материалами Людмила едет в леспромхоз. Коньяк, принесенный Колобком, и вольный спирт облегчают хлопоты. За день она выписывает и бревна, и брус, и доски, и с грузчиками договаривается, и с шофером. Но с ремонтом решает подождать, время не совсем удачное – строители все грядки вытопчут. И опять же разведешь ремонт, а прибыль потеряешь. Сегодня люди идут, а завтра… Откуда знать, что будет завтра, вдруг на заводе порядок начнут наводить, тогда не только для продажи, лекарство настоять – ста граммов не найдешь. Лес она планирует завезти зимой, пока дорогу не развезло, а ближе к теплу, перед огородными делами, позвать плотников венцы заменить и перегородочку, хотя бы в одной комнате поставить, забор тоже не помешало бы сменить, заодно и стайку подновить, чтобы товар не стыдно показать, если до продажи дойдет. А деньги и на свадьбу нужны, и на черный день, и внуков поднимать.

Сколько ни говорит Людмила, что не любит загадывать, но стоит вспомнить о дочке… и размечтается.

А та возьми да прикати.

Настя приняла ее за новую кралю. К вечеру ожидали богатого снабженца, она и решила, что Людмила пригласила для него это создание, размалеванное гуще индейца, безгрудое, в джинсах, и с мужиковатым лицом. Но уверенность новенькой удивила Настю. Подружки обычно держались скромнее. А эта распахнула дверь и уставилась, ее вроде как озадачил домашний вид Насти.

«Что еще за цаца?» – спрашивал ее взгляд.

Такие смотрелки Настю не пугали, она могла ответить тем же взглядом.

«Твое какое дело».

Девицу, похоже, не устроил ответ, и она пригрозила: