Арсений Несмелов - Литературное наследие

Ты белочку и ежика,
Медведя и лису
От пули и от ножика
Оберегал в лесу;
Взрастил ты сердце отчее
К обидной их судьбе,
И это, как и прочее,
Засчитано тебе.

Защитник сирых, выстоял
Ты против многих сил:
Ведь волю ты пречистую
Неведомо творил;
Враги в былом — изгнанники
Не оба ль мы теперь?
Так что ж, пойдем, как странники,
Искать иную дверь.

Я с палочкою спереди,
Ты позади, как пес.
Меня отсель на Тверь веди,
А там — Господь понес;
По горочкам, по балочкам,
От зорьки до зари,
Постукивая палочкой,
Поючи тропари…

И горестно, и сладостно,
И веселей вдвоем…
Потрудимся и в радостный
Ерусалим придем;
Там внешность неудобную
Тебе я отпущу.
Лишь ручкой преподобною
Крестом перекрещу».

5

Умолк. Слеза по носику
Скользит, кристальней льда;
Волосиком к волосику
Струится борода;
Но Леший хмуро косится,
Глаза блестят живей,
Сошлись на переносице
Пучки седых бровей.

«Нет, — молвит, — не упрашивай!
Хваля или кляня,
Но из лесу из нашего
Не уведешь меня;
Ну как лесную, малую
Оставлю тварь навек?
И так ее не жалует
Ни Бог, ни человек.

Ко мне ведь, лишь покликаю,
Бежит!.. Оставить лес?
Смущение великое
От этаких словес.
Уж лучше смерть, и скоро-де
Косу ее узрю,
А во святом-то городе
Я со стыда сгорю!

Зачем пойду я за море,
Лесной оставя мрак, —
Ни стать, ни сесть на мраморе
Не выучен лешак;
А лес я этот вынянчил,
Хранил, оберегал,
В нем схоронил Горыныча,
Кощея закопал.

Ветвистая, полощется
Лесная глушь в груди,
И пусть хотя бы рощица,
Я — тут, а ты — иди!»
Бойцом, не горемыкою
Умолк трущобный бес.
Смущение великое
Оледенило лес.

6

Молчит неодобрительно
Над схимником сосна;
Как лезвие, пронзительна
Лесная тишина —
До звонкости бездонная
Легла она вокруг;
И волк, и белка сонная
Насторожились вдруг.

В дупле — тоска сердечная,
В норе — глазок кружком,
Везде остроконечное
Приподнято ушко:
Чутьем с предельной ясностью
Лесной народ постиг,
Что огненной опасностью
Грозит нависший миг.

Страшней ножа железного
Он упадет на них:
Навек дружка любезного
Берут из чащ лесных;
Настанет время черное,
Как летних палов гарь, —
Лесная, беспризорная
Повыведется тварь.

Ведь человек-то — выжига,
Лишь топором стучит:
Ни ужика, ни чижика,
Ни мышки не щадит.
От конного и пешего
Поборы и разор, —
Нехорошо без Лешего
Оставить русский бор!

7

Текут мгновенья длительно,
Тревоги ночь полна,
До звонкости пронзительна
Лесная тишина;
И вдруг — очей сияние,
И, вздрогнув, слышит лес:
«В последнем испытании
Ты был, российский бес!

Хоть ты и рода вражьего,
Но Бога не гневил,
А Он не отгораживал
И бесов от любви;
И Господа растрогало,
Что ты, лесной божок,
С рачительностью многою
Лесную тварь берег.

Слюбились вы и спелися,
А это — Небу взнос!..
Постой, тебе от Велеса
Я весточку принес;
В венке из алых розочек,
Прощенный навсегда,
Пасет он райских козочек
Чистейшие стада.

А в камышах — не узницы! —
Русалки… Говорун,
Приставлен к райской кузнице
Потопленный Перун;
Вчера, гордясь обновою,
Он в райской тишине
Илье телегу новую
Оковывал к весне.

Последний ты… Отплавала
Ладья твоя во зле:
Не сам ли ты от дьявола
Ушел в зеленой мгле?
Господь всё это взвешивал,
Решила Благодать
Трущобе русской Лешего
Как старца даровать».

Угодник в топь сугробную
Шагнул, исполнен сил,
И ручкой преподобною
Его перекрестил;
И всплыл… уже колышется
Чуть ниже облаков,
И звон сладчайший слышится
Из-под озерных льдов.

8

Звенят на елках льдиночки,
Вся в музыке тропа;
По той ползет тропиночке
Старинная ступа;
В подскок да с перевалкою,
По горлище в снегу, —
Иссохшую и жалкую
Трясет она Ягу.

Трясет, несет до города
Великого, где встарь
Боярам резал бороды
Серьезный государь;
Там сдаст ступу затейную
В сияющий музей:
На редкость ту музейную
Желающий глазей.

Сама же мымрой жалкою
В слободке станет жить —
Заделавшись гадалкою,
Бабенкам ворожить;
Потом на жизнь советскую
Ягу ль переключить?
Решится в книжку детскую
Забраться и почить.