Дарья Симонова - Узкие врата

А ведь неоперившейся черной лебеди следовало усесться перед Ниной в глубокий книксен. Вместо этого Инга в наивной своей привередливости заметила ее суетливые жесты, ленивые глаза, отображающие только две эмоции – готовность к выполнению команды или злое замешательство. Смех крякающий, грубый. Нина из тех, кто ретиво исполнителен, оттого вздорен, нетерпим и скучен. Требует пунктуальности.

Инга была не в силах выдержать этот ритм: между текущими репетициями и вечерним выходом, если он есть, еще репетиция. Немыслимо! Темнело в глазах. Ничего не надо. Спать! Только бы добраться до кровати. Лампа останется зажженной, а консервы из скумбрии – неоткрытыми. А завтра опять ждала Нина, которая в действительности вовсе не слепая посланница судьбы, она без расчета и шагу не ступит. Нина выбрала Ингу обдуманно и объяснимо. Во-первых, та показала себя в дуэте из «Лебединого» еще на выпускном. Во-вторых, Одетта – не ее роль, как сие ни кощунственно звучит. Только пристальная Нина сумела разглядеть в давешнем триумфе выпускницы заведомую усталость от великой роли. Лебеди в «Лебедином озере» озадачивали Ингу. Живые птицы уязвимы, задумчивы, люди навязали им хрупкую романтику, ангельскую верность и еще бог знает что, однако в балете они – сущие морализаторы. С Одиллией проще, она соблазнительница, однозначная негодяйка. К тому же черный лебедь элегантнее… Это уже Славкины трактовки. Он – Зигфрид. За это знакомство можно простить Нине и высшим силам все.

Если жизнь держится на трех китах, то для Инги Слава – один из китов. Выдумщик, балагур, сплетник. Дарит Инге фамильный бабкин перстень, вносит поправки в ее гардероб, учит, какие духи лучше блондинкам, какие – брюнеткам. Констатирует с прищуром:

– Твой стиль – лаконичность, не вздумай носить воланы и рюши.

Инга станет жить «по Славке», как по Библии.

– Ищи человека с прочной профессией, к которому ты будешь прохладна. Пусть это будет его третий брак, тебе не нужен молодой. Тогда гармония. А любить тебе нельзя. Ты высохнешь. Одна любовь у тебя уже есть. Понимаешь, о чем я? Не бывает балерин на две ставки…

Славкины сентенции – смесь Книги перемен и балаганной хиромантии, но смесь качественная, связанная. Никто еще так много не говорил с Ингой о ней самой. Слава объяснил ей про эдипов комплекс, Слава открыл ей Армстронга, особенно спиричуэлс Motherless Child.

Да, да, самтаймз я чувствую себя как дитя без матери. Я и есть дитя без матери… Слава объясняет, что сирота ждет от любви возмещения ущерба. Но мало кто в силах оплачивать долги судьбы.

– Нет-нет, Инга, твое кредо – довольствоваться малым, никаких всепоглощающих страстей, только необременительные романы в щадящем режиме. Искать большего – напрягать силы, ранить сердце, тратить жизнь. Помни, ты – балерина, оглянуться не успеешь, как зима покатит в глаза. Пока на пути восхождения, а не убывания, нужно успеть устроить себе пристанище, вот и все. Театр пообкусает тебя, как сможет, урви себе кусочек тепла. Будь эгоисткой и прохожей. Носи цвет шампанского. Подчеркивай губы. Ты не овечка, ты нервозная, капризная, с тобой сложно, и легче не питать на свой счет иллюзий, чем недоумевать над злым роком.

Что еще Слава?.. Научил танцевать квикстеп. Это быстрый фокстрот, танец – веселящий газ. Слава – взрывное соединение всего острого и лучшего. Он повернул ее голову к сумасшедшим стилям, он достал ей записи Бежара и Ролана Пти. Инга попробовала осторожно ступить на лед авангарда. Не то чтобы ей нравились кувырки под шорохи и перестуки ультрасовременных музык Веберна… но это свобода! Жаль, что виртуоз не может быть бездельником, и любой бунтарь, ломающий канон, все равно начинает день у станка. Но Славка разбудил детскую жажду невозможного, любимую иллюзию о «свободном Париже», что есть миф, утопия чистого искусства, где мастерство достигнуто, где можно дрыхнуть до сиесты, а потом пить бордо в кафе, не платя, почивая на пружинистых лаврах. Инга выдержала все муки с Ниной благодаря Славе.

Нина сказала:

– Зря стараешься, он не интересуется девушками…

– Я тоже не интересуюсь девушками, похоже, наши вкусы совпадают, – ответила Инга.

Предстояли гастроли – мучительные, скомканные – в Австралии. Слава разглагольствовал о гремучем сочетании кенгуру, коал, аборигенов и буржуазного благополучия. Нина свирепствовала и обещала, что ничего этого они все равно не успеют увидеть, а посему не мешало бы отставить разговорчики.