Юрий Зверев - Размышления о жизни и счастье

Но если даже в современном побоище будет одержана победа, разве она принесет славу победителю? Скорее, вечное презрение, как в случае с бомбежками Хиросимы и Нагасаки. К черному списку людоедов — Тамерлану и Чингиз-Хану, Македонскому и Цезарю, Наполеону и Гитлеру — прибавится еще чье-то имя. Ситуация, в которой мир сидит на пороховой бочке, легко может породить его. Он уже не будет свободен, не сможет поступить, как разумный человек. Он обязательно нажмет кнопку.

Каким же будет это двуногое существо? Этот придаток научно-технического прогресса? Его имя возьмет на себя миллионы жертв, море слез, руины городов, невозвратимые потери великих произведений искусства, испорченную наследственность оставшихся в живых… Ад, по сравнению с тем, что произойдет по вине этого негодяя, — детская сказочка. Если человечество сумеет выбраться из сегодняшнего тупика, это будет первый и самый разумный в истории шаг. Подобного пока не случалось. Если накапливали оружие, оно, в конце концов, выстреливало. Но это будет уже не ружейный выстрел… Это все понимают, но цивилизация несется в этот страшный тупик.

Где тормозной рычаг? Или тормоза сорваны?

Сотни мирных конференций, миллионы разумных слов, тысячи манифестаций — и все за мир! Но какие-то неведомые силы, на которые никак не удается набросить удила, несут нас к гибели.

Кто виноват? Военно-промышленный комплекс? Американский конгресс? Президиум Верховного Совета? Генералы? Дипломаты?

Любой ответ оказывается недостаточным. Все вместе и еще что-то.

А может, пронесет? Как-нибудь рассосется? Может быть, у последней черты люди поумнеют?

11 августа 1983 г.

«Если бы мы были молодыми и веселыми, вокруг нас шумела бы молодежь», — с грустью говорит жена. Увы, время делает свое дело.

Стареть интересно потому, что можно наблюдать за процессом старения, то есть узнавать то, что недоступно молодым. Но шуметь и безумно резвиться уже не хочется, не получается как-то. Почему? Молодым, чтобы понимать друг друга, достаточно говорить о любви. У взрослых же тысяча проблем. Проблемы эти в каждой семье свои. Никто никому в их решении по-настоящему помочь не может, каждый сражается в одиночку. Поэтому часто дружеские отношения соскальзывают на приятельские. Так легче. Если взрослому удается сохранить к кому-то из прежних друзей привязанность — это великое счастье. Поэтому встречи превращаются в застолья, беседы — в болтовню. Всем больше хочется рассказать о себе, чем услышать.

Помнится, мне в детстве было стыдно слушать застольные разговоры взрослых. Уже тогда они казались мне никчемными, а смачное чавканье — стыдным. Водка была для меня всегда чем-то позорным, недостойным человека. Я никак не мог понять, почему люди, считающиеся умными, курят и пьют. Даже само слово «водка» представлялось вульгарным. Мне казалось, что кто-то испортил и опошлил прекрасное слово «вода», вставив в него лишнюю букву. Собственно, это чувство сохранилось и по сей день. Хочется, чтобы люди собирались не для пресловутого «расслабления» и пустого веселья, а для обмена самым важным, для внимания и помощи друг другу душевным советом.

Я понимаю, что это невозможно, особенно, если собирается много людей. Напротив, их объединяет лишь желание отвлечься от проблем, всколыхнуть сексуальные начала, взбодриться хоть на миг, поплясать. Как тут без водки?

А потом пусто и противно на душе. «О чем говорили? Чему радовались? Не помню…»

Завтра Новый Год. И хочется, и не хочется встречать его в компании. Хочется потому, что давно не был среди людей, а не хочется потому, что все наперед известно: никто не удивит, не раскроется, не обнаружит тоски по прекрасному. Будет только шашлык и телевизор, банальные поздравления и нелепая надежда на «новое счастье», словно это возможно. Люди будут охотно обманываться — самозабвенно и радостно. И придется участвовать в этой комедии, где все насквозь — детская сказка, которую в этот день рассказывают друг другу взрослые.

Мрачно пишу. Надо бы повеселей, но тогда это будет фальшиво.

Радуюсь тому, когда вижу раскрытые на мир глаза, поиск, заинтересованность. Жена говорит: «Надо быть снисходительным, все люди разные».

Я понимаю. Не всем по силам напряженность души. Не всем нужна твоя правда, особенно, если пишешь о себе. Мы живем среди людей, нужно уметь принимать всех. Если этого не делать, превратишься в отшельника.

В одиночестве люди становятся мнительными, перестают понимать ход общественных связей. Значит, делать реверансы в жизни необходимо. Но как же это бывает трудно…