Валерия Гаврилова - Модель человека

На свете немало таких женщин, у которых в жизни не было ни одной любовной связи, но очень мало таких, у которых была только одна.

Нет таких людей, которые, перестав любить, не начали бы стыдиться прошедшей любви.

Когда я встречалась (как мне казалось) с А.А.О. (32, нерусский, думаю еврей), то весила 43 кг (грудь, конечно, отсутствовала). После своей предыдущей лав-стори (О. Мозги, полуегиптян по папиной линии, 26 лет), меня с трудом узнавали.

Влияние (часть 1)

Я была обычной девушкой с большой грудью, а ему нравились девушки в стиле «анорексия». Как-то он мне сказал, что если бы я похудела, то нравилась бы ему гораздо больше как женщина. Потом я познакомила его со своей лучшей подругой, Ю.Шу, блондинкой, похудевшей донельзя после трагедии с любимым, кстати, обожавшей всю эту дрянь из таблицы Менделеева. Короче, лучших подруг с тех пор у меня нет. Мозги, слава Богу, тоже. Научиться говорить «НЕТ» – ПРАВИЛО № 9.

Обычный мой вес при 1,78 роста составляет 52–54 кг, но когда я бросила модельную карьеру, прекратила сидеть на диетах и вышла замуж, то весила 62–64. Депрессия. Не очень.

– Верчик, что с тобой? Где вес?

Молчу. Грустные глаза. Выдавливаю из себя:

– Да так...

– Сердечные дела?

Я впервые за многие месяцы рассмеялась.

– Приходи ко мне, я открыл новое место – «Ситец». Хоть покормлю, а то ты скоро взлетишь:).

Теперь я понимала, за что любят Шу, ее все время все хотят покормить, но при таком телосложении, это нормально!

– Ок. Твой номер и как тебя по имени отчеству?

Я так долго не выходила в общество, сидя взаперти в 4-комнатной квартире родителей в Буське, что, когда меня позвали на съемку, я решила, что дома сидеть больше нельзя! Надо начинать заново создавать свой мир, своих друзей. Память на лица у меня есть, как и у всех, но когда за один день ты встречаешь сотню людей по работе, по институту, да еще из разных стран – с трудом помнишь, как кого зовут. На тусовках я уже с этим смирилась и выработала типичные ответы: привет красотка/красавчик; здравствуйте маэстро и т. д. Мне всегда было неловко, но это – побочка шоу-бизнесса. Опять же всегда можно пролистать светскую хронику и увидеть там все имена.

Здесь мне было не до этого: я прекрасно понимала, что знаю этого человека, но после 14 дней в Турции на Випассане, [13]в полном обете молчания, наедине с собой, природой, в вечном поиске причин неудач и смысла жизни, бросив все вредные привычки, я никак не могла вспомнить, как же его зовут. Обычно в таком случае, я протягиваю свой телефон и прошу записать туда свои данные. Как раз я сменила номер в очередной раз, перевернув лист своей биографии.

– Как вас по имени-отчеству?

– 7 цифр, имя-отчество – Антон Антонов.

– О, а я Вера Верочкина + 11 цифр, для вас можно просто Верчик.

– Ну так встретимся вечером? Приходи, это рядом с «Макдоналдсом» на Тверской.

– Ок.

– Але, Лик (наша Лика Геворкян – самый лучший из армян), привет. Да, у меня все хорошо. Да, я только прилетела. Да, это мой новый номер, запиши.

– Откуда ты?

– Из Турции...

– А что там?

– Там я отмечала день своего рождения (23) в горах. Давала обет молчания, разбиралась в себе. Режим, свежий воздух. Кстати, я планирую все равно отметить его в Москве, скорее всего в Парке Горького, там Папанька Ковбой курирует. Приходите. Скажи, я слышала, ты теперь работаешь в двух ресторанах сразу?

– Да, а что?

– Да нет, ничего... А где территориально?

– На Тверской, возле «Макдоналдса».

– «Ситец»?

– Да.

– А шефа твоего зовут Антон?

– Антон.

– Ок.

У него был отменный вкус. Это первый мой мужчина, которому не надо было намекать, что одевать. Впоследствии я поняла, что у настоящего мужчины не только все в порядке с одеждой, интерьером в доме, к примеру ковер из коровьей кожи (я вегетарианка), сигаретами – «Мальборо» в мягкой пачке, машиной – BMW-7, бизнесом, но и с девушками. Если он сумел обольстить вас своим низким голосом, доброй душой, нежными руками, ростом под 2 метра (или около того), 90 или 120 кг, свисающими джинсами, отменными рубашками (с пиджаком и кедами), животиком, на котором так приятно спать, голубыми глазами, духами «Costume Nationale» – белые (запах которых на другом заставлял сжиматься мое сердце, у меня начинали дрожать коленки и я просто, извините, кончала) и наконец отменным кунилингусом и всем, что к нему прилагается, и, не дай Бог, печальной историей о своих сердечных делах в прошлом, то и другая тоже на все это обратит внимание. Скорее всего, не одна.