Наталья Аронова - Душенька

Эта гремучая смесь предельно обострила мои чувства, редкие осторожные прикосновения Коли сводили меня с ума. Мне казалось, что его тонкие пальцы проникают сквозь мою кожу, дотрагиваются до нервных окончаний, заставляя тело трепетать в невообразимо сладкой муке. Между нами не было ни одного поцелуя, кроме того прикосновения его губ к моей ладони, ни одного объятия, но в моих снах это все уже произошло, вплоть до блаженного финала.

– Тебе кошмары снятся, что ли? – как-то обеспокоенно спросила утром бабушка. – Ты так кричала ночью… Здорова ли?

Я была здорова, как никогда. На вольном воздухе мое тело ощущалось иначе, чем в городе. Я казалась самой себе очень легкой. И хотя весы в больничке показывали все те же страшные, чрезмерные для моего возраста цифры, я ощущала себя настоящей стройняшкой. Тем более что в Перловке никто особенно не переживал из-за веса. Глянцевые журналы не пользовались спросом. Канал «Fashion» не транслировался. И ни разу я не услышала себе вслед презрительного: «Толстуха!»

О да, я была дома. И все, чего бы мне хотелось, это остаться тут навсегда. Жить на приволье, работать в свое удовольствие, выйти замуж за Колю, родить детей… Ах да, кажется, он что-то говорил о своем желании уехать отсюда? Что ж, можно и так. Можно приезжать в отпуск – послушать тишину, – думала я, сидя на веранде. Тихо было вокруг, тихо, как бывает перед бурей или большой бедой…

Утром того рокового дня я проснулась от голосов на веранде – говорили в полный голос, не стесняясь и не чинясь, из чего я сделала вывод, что у Ивана Федоровича были гости, и пришли они не просто на утренний кофе, а обсудить какие-то важные вопросы. Догадку подтвердила бабушка: она постучала в мою комнату, будучи уже при полном параде, и шепнула:

– Выпьем кофе на кухне, ладно? На веранде вроде как совещание.

Я, конечно, согласилась. Кухня у нас была чудесная, выходящая окнами на восток, обставленная простой деревянной мебелью, чистой и светлой. Мы торопливо пили огненный кофе, а из открытых окон до нас доносились голоса совещавшихся. Я знала всех, кто посетил нас в этот ранний час: кроме Ивана Федоровича и его неизменного оруженосца Арчибальда на веранде сидели агроном Крымский, инженер Душевин и полная бухгалтерша с прелестной, но совершенно не подходящей ей фамилией Чайка – она в столовой всегда брала на обед две порции компота. Должен там был быть и Коля, но он что-то пока помалкивал.

– …срок эксплуатации подходит к концу, – с деланой бодростью сообщал Душевин. – На многих теплицах фундаменты стоек отходят, металлоконструкции приходится перетягивать, но это, сами понимаете, мера временная и неэффективная. Конструкции упускают значительное количество тепла, до половины энергии теряется. Пора нам переходить на современные теплицы. Вот тут нам предложили… В коньке до трех с половиной метров, с двойным остеклением, вместо мастики применяется уплотнитель. Система отопления новая, экономичная…

– Теплица хороша, что и говорить. Но сколько ж стоит такая, а?

– Под ключ одна такая теплица стоит восемь миллионов, – со вздохом сообщила Чайка.

Иван Федорович аж крякнул:

– Ну, это, скажу я вам… Крест-то на них есть? Одну-то хоть сейчас, да ведь одной не обойтись?

– Никак не обойтись, Иван Федорыч. Так и так обновляться придется. Хозяйство ветшает, конкуренты дышат в затылок. Тот же «Тепличный», например.

– Ох уж мне эти тепличные… А что с нашей строптивой Раисой у тебя, Анатолий Ильич?

– Раиса нынче молодцом, – доложил Крымский. – С завтрашнего дня можно за нее всем миром браться!

– Вот и хорошо, поставим, значит, вовремя…

– Кто такая Раиса? – шепнула я бабушке.

Та посмотрела на меня, округлив глаза, и прыснула:

– Глупенькая ты еще, Душка! «Раиса» – это помидоры. Голландский гибрид, вот такие громадные, сладкие, как мед! Иван Федорович большие надежды на них возлагает. Завтра, значит, начнут убирать. Хочешь еще хлеба с маслом?

– Нет. – Я заторопилась. На веранде говорили скучное – о каких-то льготных кредитах на долгий срок, о целевой программе помощи сельскому хозяйству. Мне пора было бежать на работу. Когда я проходила по веранде, на ходу здороваясь с совещающимися, Коля нежно мне подмигнул. Я ему улыбнулась.

За час до обеденного перерыва он забежал ко мне на кухню – пыльный, загорелый, веселый. Я почти закончила со стряпней и заправляла блюда приправами – солью, перцем, горчицей. Перец оказался злой, я чихала.

– Будь здорова! – весело сказал мне Коля. – Смотри, что я тебе принес!