— Да, то еще кино.
— Что, глупое?
— Нет, все очень связно, давай продолжай. Только не злись.
— Она начинает рассказывать о том, что боится, как бы из нее не вышла плохая жена, и они договариваются: в следующий раз она расскажет ему о своих кошмарах и как однажды ей приснилось, будто она превратилась в пантеру. На этом они и заканчивают сеанс, но в следующий раз она не идет на прием, врет мужу и направляется не к врачу, а прямиком в зоопарк, к пантере. И стоит возле клетки словно зачарованная. На ней то же пальто, ткань черная, но ворс серебрится на солнце, точь-в-точь как шерсть пантеры. Животное ходит туда-сюда по огромной клетке, не спуская глаз с Ирены. И тут появляется смотритель, открывает дверь вольера… открывает лишь на секунду, бросает внутрь мясо и снова закрывает, но он так сосредоточен на крюке с мясом, что забывает ключ в замке. Ирена все видит, но молчит, смотритель берет метлу и начинает подметать дорожку, на которой валяются бумажки и окурки. Ирена неслышно подходит к двери клетки. Вынимает ключ из замочной скважины и долго смотрит на него. Ключ такой большой, ржавый… Она стоит задумавшись; проходит несколько секунд…
— Что она хочет сделать?
— …нет-нет, она просто подходит к смотрителю и отдает ему ключ. Старик, с виду хороший человек, благодарит ее. Ирена возвращается домой и ждет мужа, обычно он в это время приходит с работы. И еще я забыл упомянуть, что каждое утро она заботливо кормит канарейку, меняет воду и наслаждается ее пением. Наконец приходит муж, она обнимает его и вот-вот поцелует, ей так хочется поцеловать его, а он радуется, думает, что, наверное, сеансы у психиатра ей помогли и что наконец-то они станут настоящими мужем и женой. Но он совершает ошибку — спрашивает, как сегодня прошло ее общение с врачом. У нее сразу портится настроение, потому что она ведь никуда не ходила и чувствует себя виноватой. Она выскальзывает из его объятий и говорит, что все прошло хорошо. Так что момент упущен. Ему остается лишь улыбнуться и молча это проглотить. И вот через несколько дней он опять на работе со своими коллегами. И его помощница, которая с него глаз не сводит, потому что он ей небезразличен, видит, что он чем-то обеспокоен, и предлагает после работы пойти куда-нибудь выпить для поднятия настроения, но он отказывается, ссылаясь на большое количество дел, и говорит, что, вероятно, он останется в мастерской подольше, и в конце концов помощница, которой никто никогда не нравился так, как он, говорит, что она тоже может остаться и помочь ему.
— А она мне нравится. Странно, ты о ней почти ничего не рассказывал, но она мне нравится. Интересная штука — воображение.
— Она остается с ним в конторе допоздна, хотя ее никто не держит. Она уже потеряла надежду на взаимность после того, как он женился, но хочет просто помочь ему, как друг. И вот они работают вечером. Мастерская большая, там много всяких столов, у каждого архитектора свой, но все уже разошлись, и студия погружена в полумрак, видно только его рабочее место. Столешница стеклянная, и свет идет из-под нее, поэтому их лица освещены снизу, а тела откидывают на стены гигантские зловещие тени, а когда кто-то из них берет в руки линейку, ее тень напоминает меч. Они работают молча. Она, как всегда, наблюдает за ним, и хотя ей ужасно интересно, она так и не решается спросить, что же его беспокоит.
— Да, она мне решительно нравится. Тактичная и скромная. Может, потому и нравится.
— Ирена тем временем ждет его дома и в конце концов решает позвонить ему на работу. Трубку снимает помощница и передает ему. В Ирене просыпается ревность, но она пытается это скрыть. Он говорит, что звонил ей, чтобы предупредить, что задержится, но ее не было. А она в тот момент как раз была в зоопарке. Понимая, что у самой рыльце в пушку, Ирена не решается упрекать его. А он с тех пор начинает возвращаться поздно, что-то удерживает его на работе, ему не хочется идти домой.
— Так логично, просто фантастика…
— Ты сам себе противоречишь… Ты же видишь — он абсолютно нормальный, просто хочет ее как женщину.
— Нет, послушай, раньше он без колебаний шел домой, зная, что она не подпустит его к себе, но сейчас у него появился шанс, и это его беспокоит. Пока он ее всячески опекал, они ничем таким не занимались, разве что валяли дурака, как дети. Но такие игры довольно часто носят сексуальный характер.
— Валяли дурака, как дети… Боже, какая пошлость.
— По мне, звучит нормально, именно этим они и занимались. Извини, если получилось так, будто я противоречу себе.
Читать дальше