Мануэль Пуиг: Поцелуй женщины-паука

— Ну и что он? Что он делает?

— Ничего, он понимает, что с Иреной что-то происходит, что-то ее мучает. Он предлагает ей кофе. Она отказывается и просит его присесть — хочет кое-что рассказать. Он закуривает трубку и смотрит на нее мягким, добрым взглядом, как он смотрит на нее всегда. Она же не может заставить себя взглянуть ему в глаза и сидит потупясь, потом обнимает его и начинает рассказывать страшную легенду своей родной деревушки — эта история с детства внушала ей ужас. Вот тут я точно не помню, что-то там связано со средневековыми войнами, когда все мужчины ушли на войну, и деревня оказалась на многие месяцы отрезанной от остального мира снежными завалами, и жители умирали от голода, а дикие звери в поисках пищи подбирались прямо к людскому жилью… Точно не помню, но, по-моему, именно тогда в селении появился дьявол и сказал его обитателям, что, если им нужна еда, они должны отдать ему одну женщину. И тогда самая храбрая из жительниц вышла к нему и увидела, что рядом с дьяволом сидит голодная черная пантера. Так вот, чтобы остаться в живых, эта женщина заключила с дьяволом какой-то договор, и не знаю, что произошло, но спустя некоторое время у нее родилась дочь с лицом кошки. С тех пор время от времени в деревне рождались женщины-пантеры. А когда солдаты вернулись с войны и муж этой женщины тоже пришел домой и хотел, как водится, поцеловать свою жену, она, словно свирепая пантера, разорвала его на куски.

— Что-то я не все понимаю, слишком уж много неясного.

— Просто я не очень хорошо помню. Но это не имеет значения. Важно, что дальше, а дальше я помню. Друг погибшего воина узнал о случившемся и явился к его жене, но она скрылась от него в заснеженной чаще. Он пошел по ее следам и, когда подошел к лесу, обнаружил, что следы женщины превратились в следы пантеры. Он шел очень долго, забрел далеко в лес и не заметил, как наступила ночь. И вот в темноте он увидел два светящихся зеленых глаза — кто-то, затаившись, поджидал его. Он сложил меч и кинжал в виде креста и держал перед собой, и тогда пантера превратилась обратно в женщину. Она лежала словно в полусне, как загипнотизированная, и вдруг воин в ужасе отступил — к женщине, учуяв ее, с грозным рычанием подбирались дикие звери. Еле живой от страха, он вернулся в деревню и все рассказал жителям. Так вот, легенда о женщине-пантере не умерла в этой глухой деревушке до сих пор. По легенде женщину-пантеру можно встретить где угодно, с виду это обычная женщина, но стоит мужчине поцеловать ее, как она превращается в дикого зверя.

— Так что, Ирена — женщина-пантера?

— Просто эта история вселяла в нее ужас, когда она была маленькой: а вдруг и она пантера? — и этот страх остался.

— А та, в ресторане, что она сказала?

— Вот и архитектор спрашивает Ирену о том же. А она, исступленно обнимая его, рыдая, говорит, что та подходила лишь поздороваться с ней. Но потом она набирается мужества и рассказывает: женщина говорила на ее родном языке и сказала, что, едва взглянув на лицо Ирены, сразу поняла, что они сестры, и велела ей помнить об этом и остерегаться мужчин. Архитектор смеется: «Разве ты не понимаешь, она узнала тебя, потому что земляки всегда узнают друг друга, куда бы их ни занесло. Если я увижу американца в Китае, я подойду к нему и поздороваюсь. А поскольку она женщина, к тому же несколько старомодная, она и дала тебе такой наказ — остерегаться мужчин».

Он говорит, и Ирена успокаивается. Она больше не нервничает, и глаза у нее начинают слипаться. Он укладывает ее на диван, подсовывает под голову подушку и приносит одеяло со своей кровати. Она быстро засыпает. Он идет к себе в комнату, и сцена заканчивается тем, как он в добротной, но не очень дорогой пижаме стоит на пороге своей комнаты и любуется Иреной. Потом закуривает трубку и продолжает задумчиво смотреть на спящую. Горит огонь в камине, нет, не помню, свет, наверное, идет от лампы на ночном столике. Когда она просыпается, огня уже нет, лишь тлеют угольки. Занимается заря.

— Она просыпается от холода, как и мы.

— Нет, не от холода. Так и знал, что ты это скажешь. Ее будит пение канарейки. Сначала Ирена боится подходить к клетке, но потом ей кажется, что птичка вполне безмятежна, и она решается. Затаив дыхание, приближается и сама успокаивается, видя, что канарейка ее совсем не боится. Ирена идет на кухню, делает тост с маслом, берет хрустящие хлебцы и…

— Не надо о еде.

— И пончики…

— Я серьезно. Никакой еды и никаких голых женщин.