Филип Рот - Театр Шаббата

С Дренкой он как будто бросал камешки в пруд. Он входил, и от центра, от его пениса, начинали расходиться волнистые круги, и вот уже вся поверхность пруда волнуется, трепещет и светится. Когда они вынуждены были, как они это называли, «прерваться» днем или на ночь, то это потому, что Шаббат оказывался даже не на пределе своей выносливости, а за пределом, что весьма опасно для толстяка, которому за пятьдесят. «Ты настоящая фабрика по производству оргазмов», — говорил он. «Эх ты, пенсионер, — смеялась она. (Сам ввел в обиход это словечко, когда старался отдышаться.) — Знаешь, чего я захочу, когда у тебя в следующий раз встанет?» — «Даже не знаю, в каком это будет месяце. Если ты сейчас мне скажешь, я к тому времени уже все забуду». — «Я захочу, чтобы ты вставил мне по самое не могу..» — «И дальше что?» — «А дальше вывернул бы меня наизнанку. Как перчатку».

После целого года поисков Никки он стал бояться, что сойдет с ума. Поездки в другие города его не спасали. В других городах он разыскивал ее фамилию в телефонных справочниках. Конечно, она могла изменить ее, сократить — американские греки часто сокращают свои фамилии для удобства. Кантаракис обычно укорачивают до Катрис — в какой-то момент Никки подумывала взять сценический псевдоним — Катрис; то есть это она так говорила, что сменит фамилию для сцены, не отдавая, возможно, себе отчета в том, что перемена имени ни в коем случае не убавила бы ее враждебности к отцу, сделавшему невыносимой жизнь ее матери.

Однажды зимой Шаббат летел с кукольного фестиваля в Атланте. Погода в Нью-Йорке испортилась, и самолет посадили в Балтиморе. В зале ожидания он подошел к телефону-автомату и нашел в справочнике фамилии Кантаракис и Катрис. Там нашлась и Н. Катрис. Он позвонил по этому номеру, никто ему не ответил, он прыгнул в такси и помчался по указанному адресу. Это оказалось деревянное бунгало, больше похожее, правда, на лачугу среди других небольших деревянных бунгало. Табличка «Осторожно — злая собака» торчала посреди неухоженного дворика перед домом. Он поднялся по разбитым ступенькам и постучал в дверь. Он обошел дом кругом, пытался заглянуть в окна. Он даже вскарабкался на самый верх сетчатой изгороди высотой в шесть футов, которой был обнесен дворик. Должно быть, кто-то из соседей вызвал полицию, потому что вскоре приехали двое полицейских и задержали Шаббата. Из участка он позвонил Линку, рассказал ему, что произошло. И тот по телефону объяснил полицейскому, что да, у мистера Шаббата действительно год назад пропала жена. И лишь тогда вопрос о штрафе был снят. Выйдя из участка, несмотря то что полицейский его предупредил, чтобы он не вздумал вернуться и следить за домом, Шаббат тут же снова взял такси и вскоре оказался у ступенек бунгало, принадлежащего Н. Катрис. Уже стемнело, но свет в доме так и не горел. На этот раз в ответ на его стук раздался собачий лай. Похоже, собака была крупная. Шаббат крикнул: «Никки, это я! Это я, Микки. Никки, я знаю, ты там! Никки, Никки, открой мне, пожалуйста!» Ответ он получил только от собаки. Никки не открывала дверь, потому что больше не хотела видеть этого сукина сына, а может, потому, что ее там не было, потому что она умерла, потому что убила себя, или потому что ее изнасиловали, убили, разрезали на куски и выбросили за борт в мешке с камнем за пару миль от берега, от Шипсхед-Бэй.

Чтобы спастись от нараставшей ярости пса, Шаббат отбежал к соседнему бунгало и постучался. Из-за закрытой двери ответила женщина с негритянским выговором: «Кто там?» — «Я ищу вашу соседку Никки!» — «Зачем?» — «Я разыскиваю мою жену, Никки Катрис». — «Нету», — ответили из-за двери. «Это соседний дом. Номер 583. Ваша соседка, Никки Катрис. Пожалуйста, мне очень нужно найти мою жену. Она сбежала!» Дверь открыла удручающе тощая и сморщенная старая негритянка с тростью в руке и в темных очках. Она с нежным изумлением произнесла: «Вы ее били, она сбежала, а теперь вы хотите, чтобы она вернулась и вы смогли бить ее снова!» — «Я не бил ее». — «Почему же она сбежала от вас? Женщину бьют, она трогается умом и убегает». — «Пожалуйста, скажите, кто живет в соседнем доме? Ответьте мне!» — «Ваша жена. Она уже нашла вам замену. И знаете что? Теперь этот бьет ее. Уж таковы некоторые женщины». Поделившись с ним таким наблюдением, она закрыла дверь.

В тот же вечер он улетел в Нью-Йорк. Ему потребовалось поговорить с этой слепой старухой-негритянкой, чтобы понять, что его обманули, отставили, бросили! Она просто послала его подальше, просто сбежала с другим год назад, а он-то все ищет ее, все горюет по ней, все думает, где она может быть! Вовсе не потому, что он трахался с Розеанной, Никки ушла от него! А потому, что она сама с кем-то спуталась!