Мария Воронова - Ухожу от тебя замуж

– Все возможности исчерпаны, – процедила она и сама удивилась, как сурово звучит голос. – Готовьтесь дать наркоз, иначе я действительно позвоню дежурному по мэрии, и мы составим акт, что вы отказываетесь выполнять свои обязанности.

…Ивлиев появился минут через пятнадцать, по обыкновению мрачный и злой. Быстро посмотрев ребенка и снимки, он обругал всех ишаками, и Соня поняла, что после того, как он поможет малышу, ее ждет страшный нагоняй. Ивлиев, наверное, соскучился на пенсии по разносам подчиненных. А в качестве бонуса будет лекция, что бабам в хирургии делать нечего… Соня невольно улыбнулась.

Витю забрали, а ей сказали ждать пока в приемном отделении. Смотровая понадобилась другим больным, и Александра с Гришей устроились в коридоре на скамеечке. Сидели рядышком, взявшись за руки, и ждали, что им скажут. Старик с бровями (Александра так волновалась, что не запомнила, как его зовут) объяснил, что попытается вылечить Витю без операции, но исключать этот путь пока нельзя. Если получится консервативно, то ребенка направят в палату наблюдения, где «мамочка» сможет за ним ухаживать, ну а если нет, то по ситуации.

Старик выглядел очень грозным, не успокаивал и не обещал, что все будет хорошо, но почему-то, как только он посмотрел Витю, паника отпустила Александру. Она верила, что для ребенка будет сделано все возможное и он обязательно поправится.

Сердце уже не трепетало, как заячий хвост, ушло противное чувство пустоты под ложечкой, и Александра стала способна думать о практических вещах. Собираясь в больницу, она побросала в пакет какие-то Витины вещички, а о себе не подумала. Между тем нельзя же находиться в хирургическом отделении в уличной одежде! Обязательно нужен халатик и тапки… А что делать с Гришей? Понятно, что мальчик волнуется за брата и все равно не уснет, но все же нехорошо, что он коротает ночь на скамейке в приемном отделении.

Тут в коридоре показалась шумная и, видимо, пьяная компания. У одного из ее членов рука была обмотана тряпкой, пропитанной кровью так сильно, что капли летели на пол.

Александра обняла Гришу, прижала к себе и сдвинулась на скамеечке подальше.

Только компания утихомирилась и села ждать врача возле перевязочной, как с грохотом пролетела по коридору каталка, толкаемая сотрудниками «Скорой помощи». Александра отвернулась, чтобы не видеть лежащего на ней человека, и свободной рукой прикрыла Грише лицо, чтобы он тоже не смотрел.

Жизнь кипела здесь, несмотря на ночное время.

Александра вдруг подумала, каким беспечным и приятным было ее собственное существование. Взросление в любящей семье, раннее замужество, крепкий и благополучный брак. Измены мужа, конечно, не обрадовали, когда она о них узнала, но в остальном все было просто идеально. Она могла позволить себе работать на полставки, а потом и вовсе стать домохозяйкой. Ничто не мешало ей развивать свои писательские амбиции, не пришлось выбирать между тяжелым изматывающим трудом с гарантированным куском хлеба без масла и приятным творческим процессом, который, может быть, принесет доход, а может быть, и нет.

Ей никогда не приходилось дежурить ночами, и чувство личной ответственности за чужую жизнь тоже было ей незнакомо. Зато все это выпало на долю ее мужа. Виктор не спал сутками, оперировал, принимал решения, от которых зависело, жить человеку или умереть. Общался вот с таким вот пьяным быдлом, как то, что шумит сейчас у перевязочного кабинета. Был в гуще жизни, в эпицентре борьбы за нее, пока жена сидела в хрустальном замке. Наверное, ему нужен был такой же боец, как он сам, с которым он сражался плечом к плечу, а не только безропотная принцесса, которая ничего не могла другого, кроме как ждать своего принца и гладить ему рубашки… Что ж, Инга как раз и была таким бойцом. Только вот если Виктор обрел наконец соратника и друга, почему не разделял с ним все, в том числе и быт?

Ладно, перебила себя Александра, сейчас не об этом речь. Пока доктора занимаются с Витей, надо решить, что делать со старшим. Альбине, что ли, позвонить, пусть приедет заберет? Бррр! Александру даже передернуло от этой перспективы. Что ж, бабка, конечно, притащится, она ж героиня, но что начнется, прямо думать не хочется. Сначала разрекламирует свой беспримерный подвиг, потом начнет до всех домогаться, как лечат Витю, что с ним делают и кто именно делает, а когда ее одернут, станет орать на всю больницу «яжеврач!». Вынесет мозг всем, уж в чем в чем, а в этом на нее можно положиться.