Ёко Тавада: Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов

— Правильно люди говорят: беда приходит сверху.

— Что творится! Не помню даже этого! Неужели под сиденье? Извините, я вас побеспокою.

— Не прикасайся к моим ботинкам!

— Да не трогаю я ваши ботинки! Ишь, чувствительный какой нашелся.

— Не трогай, я тебе говорю! Надоел!

— Мне ваши ноги мешают, мне из-за них не видно, что там под сиденьем. Уберите ваши ноги, пожалуйста.

— Не уберу. Куда я их тебе уберу?

— Но за вашими ногами находятся мои снимки, мне они очень нужны.

— А зачем ты их сюда притащил?

— Я в больнице был, обследовался. У меня ноги ужасно болят, ходить трудно стало. Особенно с утра. Поэтому и к невропатологу пошел. Чтобы определить, где у меня проблемы, он мне томографию сделал.

— Прискорбно. Такое случается, когда разводишься.

— Ни с кем я не развожусь.

— Правильно люди говорят: в том веке развелся — в этом захворал.

— Наверное, вы только собирались развестись, но мысли об этом причиняли вам страдание. И чтобы развеяться, вы отправились в путешествие и сели на поезд?

— Не понимаю, о чем это вы. Я ни с кем и не думал разводиться.

— Вот сойдешь с поезда, тогда и подумаешь. Нам начхать на твои проблемы. Знаешь такую поговорку: «У каждого из попутчиков — своя дорога».

— Знаю другую: «Встретишь попутчика — пойдешь с ним до конца».

— И сильно у вас ноги болят? Вам нужно обратиться к хорошему доктору.

— Это верно. Только у меня времени на лечение не было. Потому я и взял этот конверт с собой — дай, думаю, на конечной станции врача поищу.

— Это как-то грустно — обращаться к врачу в пункте назначения.

— Ничего грустного.

— Вам нужно обязательно найти этот конверт.

— Разумеется. Он здесь, внизу. Больше ему негде быть. Извините, подвиньте ваши ноги, пожалуйста.

— Это ты кому, мне что ли?

— Убери ноги!

— Да куда я их тебе уберу? Когда четверо взрослых людей сидят в этом купе, здесь подвинуться некуда!

— Вы можете снять ваши туфли, а ноги положить мне на колени. Я вам позволяю.

— Как можно! У вас такие чистые колени!

— Не имеет значения, я разрешаю.

— Ну, раз так…

— А носки-то воняют!

— Лично мне такое обслуживание не нужно. Я ботинки снял не потому, что хотел этого. Нельзя оставлять свой багаж под сиденьем.

— Правильно люди говорят: хотел разуться или не хотел, на вонь не влияет.

— Давай доставай свой конверт и вали отсюда!

— Сейчас-сейчас. Совсем места нет, даже на корточки не сядешь. Еще теснее стало, чем вначале.

— Не говорите, пожалуйста, глупостей. Нашелся конверт-то?

— Здесь темно, ничего не видно. Там точно что-то есть, только не дотянусь никак.

— А если нагнуться пониже?

— Ой-ой-ой. Не могу. Нагнуться не могу. Мне и врач не велел наклоняться.

— Вот жалость-то!

— Что вы там все бормочете? Нашел ты свой конверт или нет? Выметайся скорее! До каких пор мне ноги задирать? Ерунда какая-то! Вот проводник придет — придется все ему объяснять.

— Проводника еще долго не будет. Билеты он уже проверил, теперь ему только простыни постелить осталось.

— Правильно люди говорят: проводника в сон — мышкам веселье.

— Ничего не получается. Там что-то лежит, но никак не достать — спина не гнется.

— Может быть, мне попробовать?

— Был бы крайне признателен. С вашего места это будет сделать удобнее.

— Но для этого вы должны сперва вернуться на свое место.

— Согласен. Ой-ой-ой.

— Что, так больно?

— Ничего, как-нибудь справлюсь.

— А теперь вы извольте поднять ваши ноги и оставить их на весу. А я тогда смогу встать. Когда я встану, вы можете положить их на мое место.

— Я не смогу поднять ноги. Из-за своего живота.

— Не стоит делать невозможного. Но все-таки надо же помочь человеку.

— Нет, не могу, у меня брюшной пресс слабый.

— В таком случае я возьму вас за ноги и приподниму их.

— Прекратите! Когда незнакомый человек хватает меня за ноги, у меня по телу мурашки бегут! Мне будет щекотно!

— Я потихонечку.

— Потихонечку хуже всего!

— Ну, тогда не потихонечку.

— Мне от одного вида твоих рук плохо становится. Не надо!

— Правильно люди говорят: блоха в уме кусает хуже настоящей.

— Я тебя никак не пойму. Скажешь свою идиотскую поговорку, а потом молчишь.

— Блажен, кто не ведает.

— Прекрати! Я твоими поговорками по горло сыт!

— Молчание — золото.

— Да, если ты и вправду замолчишь. На твои пословицы и ответить-то нечего. В этих мудрых мыслях нет никакой системы.

— Да, но если наводить критику таким вот идиотским образом, сам посмешищем станешь.