В комнате было темновато — там имелось только одно крошечное окно. Оно было зарешечено — как в камере. Решетка предназначалась для воров, но у тебя осталось такое ощущение, что ее поставили для твоего заточения. От серого цементного пола несло плесенью. Сюда не проникал солнечный свет, было прохладно — вполне уютно. Измученная жарой и потом, ты швырнула рюкзак на пол и бросилась на кровать. Стены были чем-то измазаны. При пристальном вглядывании пятна грязи приходили в движение. Или это насекомые? Тебе вовсе не хотелось знать, что это за твари, ты отвела глаза. На стене возле кровати красовалась сделанная шариковой ручкой надпись по-английски: «Эта гостиница очень хорошая». Сразу под этими словами была надпись по-японски, которая на первый взгляд выглядела как перевод первой. Однако только на первый. «Если хозяин гостиницы предложит вам купить по дешевке хороший фотоаппарат, лучше этого не делать». Впервые за этот день ты рассмеялась.
Несмотря ни на что, спалось хорошо. Проснувшись, ты подумала: сегодняшний день предназначен для покупки билета на поезд. Других дел не было. За время пребывания в Индии ты привыкла не строить обширных планов.
Так когда же ты продвинешься вперед? Все ли змеи имеют отношение к вечности? Или только эта змея, которую Вишну использует в качестве пьедестала? Ты возвращаешься к реальности — очередь короче не стала. Вишну испарился, теперь ты видишь Шиву. Вокруг его шеи трижды, словно ожерелье, закручена змея. Глаза с тяжелыми веками распахнуты, губы — красные, лицо — женское, но на обнаженном торсе отсутствуют женские груди, одни бугры мышц. Фазаньи крылья скрывают причинное место, ниже — мощные ноги. Хоть лицо и женское, а все-таки это мужчина.
— Плохо, что очередь не кончается.
— А ты ее уничтожь.
— Не могу.
— Отчего же?
— Мне не позволяют моральные убеждения.
— А ты избавься от них.
Хотя Шива и велел сделать так, но уничтожить очередь ты не могла. Вместо этого ты прошла в начало очереди и попыталась пролезть вперед. От одного этого тебе стало стыдно. Ты влезла перед стоявшим возле самой кассы стариком в тюрбане. Он поглядел на тебя, но ругаться не стал, только по-доброму усмехнулся.
Ты купила билет в вагон третьего класса. Ты все беспокоилась, что кассир скажет: «В наличии только первый класс», но, возможно, из-за купленного в Непале простенького платья тебя приняли за непалку. И все равно денег почти не осталось. Хватит только на лепешку и чай. Ты размышляешь о подвижниках-аскетах, которые добровольно отказываются от пищи. На самом-то деле таких подвижников много, так что совсем не страшно, что у тебя нет денег на еду.
В общем, в конце концов тебе удалось купить билет, и тем же вечером ты села на поезд. Напротив сидел плотный мужчина с усиками — рубашка с короткими рукавами цвета хаки, брюки, сандалии. Рядом с ним — женщина в сари персикового цвета, на лбу — красная точка. Супруги с довольным видом глядели на тебя. Рядом с ними расположился тощий мужчина. На верхней полке величаво, словно тюлень, возлежала старуха, завернутая в сари. Ты сама сидела возле окна и сквозь решетку видела людей, висевших на вагоне. Возле тебя располагалась девочка в розовом синтетическом платьице с кружавчиками. Судя по росту, ей было годика три, но лицом она напоминала взрослого человека; она хмурилась, время от времени ее взгляд застывал на тебе. Напротив нее сидели ее мать и пожилой мужчина с бородкой и в белом хлопковом балахоне. Бородатый завел беседу со стоявшим в коридоре мужчиной примерно одних с ним лет. У него были тонкие ноги. Через какое-то время он устал стоять и, потеснив всех, занял место на твоей скамейке. В вагоне было страшно жарко, ты сидела не двигаясь, но все равно пот катился градом, разъедал глаза.
Наконец-то поезд подошел к какой-то станции. Назойливые голоса торговцев сливались в общий гам. На поднятом одной рукой подносе — холодные лепешки. Сладкий запах чая. Ты подзываешь кивком продавца, сквозь решетку показываешь на лепешку, протягиваешь деньги. Чувствуешь себя как в тюрьме. Треугольный конвертик лепешки вкусно хрустит. Начинка — из картошки. Покупаешь и чаю в грубой глиняной чашечке. Мужчина с усиками радостно спрашивает: ну что, вкусно? Получив утвердительный ответ, он говорит: «Индийская кухня — лучшая в мире». Он учит тебя: когда выпьешь чай, брось чашку о землю, чтобы она разбилась вдребезги, а иначе какой-нибудь злодей может найти чашку и навести на тебя порчу, может даже убить. «С помощью таких вот детских приемов он обезвреживает чертей и черных магов», — думаешь ты. «Из какой вы страны?» Без колебаний отвечаешь: из Японии. В те годы ты ничуть не сомневалась в своей идентичности: ты женщина, ты из Японии. Тогда человек с усиками просит показать японский паспорт: редкостная, мол, вещь, никогда не видел. И тогда ты великодушно достаешь свой паспорт из пакетика на теле и протягиваешь ему. Мужчина с детским любопытством надувает щеки, перелистывает странички все до одной, произносит со смехом: ваши японские буквы очень трудные, ни одной не знаю. «Что вы, что вы — японские иероглифы вовсе не трудные», — говоришь ты в шутку и открываешь паспорт. Тут руки словно парализует. Там наклеена чужая фотография! Напоминающая по форме каштан стрижка, может быть, и похожа на мою, но все равно это мужское лицо. И написано там вовсе не по-японски, а на каком-то невиданном языке. Какие-то завитушки. Никогда таких не видела. Как это могло случиться? Жена усатого, кажется, сообразила, что что-то здесь не так, — что-то встревоженно лопочет ему. «Что случилось?» — спрашивает он тебя. «Нет, все в порядке», — отвечаешь ты и закрываешь паспорт.
Читать дальше