Как оказалось, ни Папа, ни король Неаполя после разгрома Пацци не стали нападать на Флоренцию. Зато, когда Аго было около двадцати, к ним с большой помпой заявился король Франции — уродливый рыжий карлик, чей несносный французский вызвал у Аго приступ тошноты. Он тогда отправился в бордель и усердно трудился, пока не поправил настроение. В этом вопросе Аго целиком соглашался со своим другом Макиа — Макиавелли: какие бы сюрпризы ни преподносила жизнь, хорошая ночка с красоткой обычно ставит всё на свои места.
― На свете почти нет таких печалей, дорогой Аго, — наставительно говорил Макиа, когда им обоим было не больше тринадцати, — от которых не смогла бы исцелить женщина с соблазнительной задницей.
Аго, который, несмотря на всю браваду и сквернословие, был вдумчивым и добрым пареньком, наивно спросил:
— А как же сами женщины? К кому же они обращаются, когда им плохо?
Лицо Макиа выразило озадаченность: то ли он об этом как-то не подумал, то ли хотел показать, что не мужское это дело — тратить время на подобные размышления.
― Друг к другу, конечно, — ответил он спустя некоторое время с детской категоричностью, и Аго тотчас ему поверил: действительно, почему бы женщинам не искать утешения в объятиях друг друга, когда точно так же поступает добрая половина молодых флорентийцев?
Общеизвестное пристрастие к однополым связям в среде золотой молодежи Флоренции привело к тому, что город приобрел славу столицы гомосексуалистов. В свои тринадцать Никколо Макиавелли уже переименовал этот город в Новый Содом и тогда же объяснил Аго, что лично его интересуют исключительно женщины.
— Так что можешь не опасаться, что однажды я наскочу на тебя в лесу, — добавил он.
Многие из их сверстников, например Бьяджо Буонаккорси или Андреа ди Ромоло, имели иные склонности, и поэтому для борьбы с этим новомодным увлечением власти города при полной поддержке церкви учредили Комитет нравственности. Его задачей стало создание и содержание «веселых домов», а также подбор сутенеров и проституток как в самой Италии, так и в других частях Европы — для заполнения открывшихся вакансий. Веспуччи из Оньиссанти усмотрели в этом новые возможности расширения своего дела и наряду с шерстью и оливковым маслом стали торговать женщинами.
— Может, я даже не буду конторщиком, а кончу свою жизнь содержателем борделя, — уныло объявил другу шестнадцатилетний Аго, но Макиа тут же указал ему на положительную сторону подобного занятия:
— Зато тебя тогда будут обслуживать бесплатно, и все мы будем тебе завидовать, — утешил он.
Путь в Содом никогда не привлекал Аго Веспуччи, и, несмотря на бахвальство, он был на редкость стеснительным, в отличие от Макиа, который, казалось, решил соревноваться с самим Приапом. [30] Приап — в античной мифологии фаллическое божество производительных сил природы (изначально сам фаллос).
Он с одинаковой страстью ухлестывал за всеми подряд — как за профессионалами, так и за дилетантками. По несколько раз на неделе водил упирающегося Аго в публичный дом. В самом начале, когда Аго приходилось сопровождать туда друга, он всегда выбирал одну и ту же, самую молоденькую, шлюшку, которая звалась Скандалисткой, но вела себя на удивление скромно. Тощая как скелет, она была родом из селения Биббионе, никогда не раскрывала рта и казалась почти такой же напуганной, как сам Аго. Долгое время он платил ей просто за то, чтобы она сидела на краешке постели, когда он лежал, притворяясь спящим, пока хлипкая стенка не переставала содрогаться от любовных подвигов Никколо Макиа в соседней комнатушке. Затем Аго решил всерьез заняться ее просвещением и стал читать ей стихи. Как женщина отзывчивая, она делала вид, будто ей это нравится, хотя на самом деле умирала от скуки, более того — стихи ее раздражали, поскольку напоминали ей речи мужчины, произносящего заведомую ложь.
И вот настал день, когда она решилась изменить положение дел. С робкой улыбкой Скандалистка приблизилась к Аго, одной рукой прикрыла его набитый сонетами Петрарки рот, а другою вытащила на свет божий его мужское достоинство. Аго покрылся пунцовым румянцем и вдруг начал чихать. Он чихал без остановки целый час, пока у него не пошла носом кровь. Тощая девушка решила, что он умирает, и кинулась за подмогой. Она вернулась с самой толстой женщиной, какую ему когда-либо доводилось видеть, и едва его нос уловил ее запах, он сразу успокоился и чих прекратился.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу