Татьяна Воронцова - Морской змей

Лиза почти все время молчала. Так что Венсану, взявшему на себя обязанности хозяина дома, приходилось отдуваться за всех. Следует признать, он не ударил в грязь лицом. Показал гостю его комнату, ванную, сад. Поделился впечатлениями об острове, охотно поведал о разнообразных комичных ситуациях, время от времени возникающих при общении с местными жителями.

Макс бродил по дому, как по какому-нибудь дворцовому комплексу эпохи Ренессанса – с тем же выражением благоговения на лице. Он был поражен прохладой просторных сквозных помещений, обставленных добротной деревянной мебелью; высотой потолков; белизной стен; формой и расцветкой ковров, застилающих каменные полы; протяженностью лестниц, балконов и галерей, опоясывающих здание по периметру.

– Обалдеть можно! – воскликнул он, завершив осмотр. – Я-то считал свой номер в афинском отеле не самым худшим вариантом, но тут... тут у вас настоящая Греция. – И повернулся к Венсану: – Этот дом твой? Ты купил его?

– Взял в аренду на длительный срок.

– Да? И во сколько тебе это обошлось?

Венсан пропустил вопрос мимо ушей.

Мало-помалу беседа за столом замирает. Гость утомился, хозяева тоже. Лиза уже откровенно зевает. Ну что? Пора на боковую? Все в принципе согласны, но никто не хочет уходить первым. Макса, безусловно, интересует, где и с кем проведет эту ночь Лиза, к тому же он еще не сказал ей того, что собирался. Джемма полна решимости помешать ему, так как давным-давно раскусила проходимца и отлично знает, чего от него можно ожидать. Ну а Венсан, гостеприимный хозяин, чувствует себя просто обязанным быть au courant [42] , дабы свое–временно предотвратить возможные беспорядки.

– Лиза, – голос Макса слаще меда, – я должен тебе кое-что сказать. Пожалуйста, выслушай меня.

Он говорит по-русски при всей компании, хотя это, строго говоря, дурной тон. Лиза удостаивает его беглым взглядом.

– Говори.

Макс ерзает на стуле, и Венсан, поняв, в чем причина его затруднений, решает избавить его от своего общества. Надо все-таки дать парню последний шанс. Кто знает, может, он и впрямь перековался.

– Дамы, с вашего позволения я вас покину. – Поклончик, улыбочка, ленивый взмах руки... Отдельный кивок в сторону Макса. – Soit, mon vieux [43] , до завтра. – И всем: – Доброй ночи!

Макс многозначительно косится на Джемму, но та и ухом не ведет. Сидит, подперев щеку ладонью, и, позевывая, листает журнал.

– Слушай, а нельзя ли попросить ее уйти? – не выдерживает Макс, и в голосе его впервые появляются сварливые нотки.

– Зачем? – пожимает плечами Лиза. – Разве она мешает?

– Ее присутствие меня нервирует.

– Это твоя проблема, а не ее.

Несколько минут он сидит молча, пробуя совладать с нарастающим раздражением, но у него плохо получается. Со времени их расставания в этом смысле мало что изменилось.

– Неужели до нее не доходит, что она здесь лишняя?

– Это ты здесь лишний, а не она.

– Да, за словом в карман ты никогда не лезла... Так она при тебе что-то вроде дуэньи, да? Считает своим долгом тебя опекать? А если я вздумаю распускать руки, она позовет француза, и он набьет мне морду?

Лиза тихонько вздыхает: безнадежен... Но Макса это почему-то приводит в ярость.

– Я понимаю, он ваш герой, к тому же довольно смазлив – что да, то да, – и все же навряд ли стоит так рисковать. Мы с ним в разных весовых категориях.

Что ж, с этим трудно спорить. Сидя напротив, Лиза рассеянно окидывает взглядом его торс. Они не виделись год или около того. За это время он заметно поправился. Не растолстел, а как-то заматерел, раздался в плечах.

– Он не смазлив. Он красив. Это разные вещи.

– Ага! – произносит Макс с видом прокурора, которому наконец-то удалось вырвать у преступника признание. – Так ты влюблена в него.

– Нет, но у меня есть глаза. Когда я вижу красивого мужчину, я говорю: он красив.

– А твоя подруга что думает по этому поводу? Она с тобой согласна?

– Вполне.

– С ума сойти! – Он рассмеялся, отрывисто и зло. – Кстати, у него военная выправка, вы заметили? Черт, да что вы только замечаете? Только то, что у него в штанах?

– Военная выправка? – переспрашивает Лиза в замешательстве. – Что ты имеешь в виду?

– Да все! Эта спина, эти плечи... Конечно, он кривляется изо всех сил: принимает соблазнительные позы, задирает ноги выше головы. – Макс говорит об этом с таким неподражаемым презрением, как будто все перечисленное Венсан проделывает исключительно ради него. – Только это ничего не меняет. От такой осанки не избавишься – слишком долго ее вырабатывают. Так ты и правда не знаешь, кто он? Случайно, не кадровый офицер?