Эдуард Тополь - Свободный полет одинокой блондинки

— Н-да… Знаешь, мон амур, предыдущее платье мне нравилось больше, потому что его было меньше…

Стоп! Здравствуйте, товарищи Сидни Шелдон и Даниэла Стил! Это сцена из ваших романов, не так ли? Погодите, это только начало! Ведь по петляющей Верхней дороге уже катит из Ниццы в Вильфранш миниатюрный грузовичок экспресс-почты «DHL» и — пока невеста меняет платье и снова порхает к зеркалу с видеокамерой, а жених закатывает глаза: «О, это платье замечательно! Ты так прекрасна! Я хочу тебя как безумный!» — этот грузовичок все ближе и ближе к Вильфраншу, и как раз тогда, когда невеста спрашивает: «Милый, а где ты сейчас?», а «милый» сообщает: «Лечу к тебе с Корсики, буду через три часа!» — именно в этот счастливый момент грузовичок с надписью «DHL» подкатывает к воротам виллы и шофер в красном колпаке Санта-Клауса и с фирменным пакетом в руке жмет кнопку звонка. Служанка открывает, хочет принять пакет, но шофер объясняет, что это новогодний презент для невесты, она должна получить его лично и расписаться.

Служанка идет за невестой…

Через минуту невеста выходит, расписывается за пакет и удивленно рассматривает надпись жирным фломастером, которая красуется рядом с ее именем:

PERSONNEL ET CONFIDENTIEL FOR YOUR EYES ONLY [1] Конфиденциально и лично, только для ваших глаз.

Конфиденциально и лично, только для ваших глаз.

Невеста вскрывает пакет. В нем только видеокассета, ничего больше. А на кассете — ни наклейки, ни лейбла. С недоумением вертя этот странный новогодний презент, невеста возвращается к зеркалам, и жених спрашивает у нее с экрана компьютера:

— Что это, мон ами?

— Понятия не имею, — отвечает невеста.

— Будь осторожна…

— Буду. — И невеста поворачивается к портнихам и стилисту: — Перерыв, можете отдохнуть! — И в камеру, жениху: — Милый, я тебе перезвоню через пару минут.

Оставшись одна, она выключает телекамеру, вставляет кассету в видеомагнитофон, нажимает на клавишу «Play». На экране ее телевизора появляются полосы, как от пустого ракорда в кино, а затем возникают черно-белые кадры, снятые сверху, как снимает видеокамера, подвешенная в углу комнаты. И на этих кадрах:

она же, невеста, только на несколько лет моложе, чем сейчас, совершенно обнаженная стоит на четвереньках в центре какой-то комнаты… На ее спине лежит стекло от журнального столика, на стекле тарелка с фруктами и бутылка шампанского. И какой-то мужлан — крутой и далеко не француз — обходит этот столик, нагибается, заговаривает с ней по-русски, но она неподвижна, как статуя… Он лапает ее за грудь… предлагает дернуть с ним шампанского…

Невеста в ужасе смотрит на экран и видит новое изображение:

она же, семнадцатилетняя, с российской псевдомодной прической-укладкой, в крупной бижутерии и в дешевом платье в обтяжку, неумело позируя, говорит прямо в камеру:

— Здравствуйте, дорогой незнакомый жених! Меня зовут Алена Бочкарева, мне семнадцать лет. Посылаю вам это видеописьмо, чтобы вы видели, какая я есть… — И, поведя глазами в сторону, за камеру: — Ну, чё им еще сказать?

Голос оператора отвечает ей за кадром:

— Пожелания какие-нибудь…

— Ой, да! — спохватывается Бочкарева на экране. — Дорогой незнакомый жених! Я надеюсь на встречу с вами. Я хочу, чтобы вы были высокого роста, добрый, ласковый и, конечно, без ВП. То есть без вредных привычек. Ну, чтобы не курил и не пил. Много…

— Все, заканчивай! — перебивает ее голос оператора. — Пленка кончается.

— Погоди! У меня шесть минут оплачено! — отвечает Бочкарева и показывает себе под грудь. — Сымайте вот так! Чтоб лицо! — И в камеру: — Дорогой незнакомый жених! У меня много поклонников, но замужем я еще не была. Потому что мой главный принцип: умри, но не отдай поцелуя без любви. — И опять оператору: — Вот теперь все, выключай!

Но оператор не выключает камеру, а говорит за кадром:

— Как все? А главное?

— Что главное? — спрашивает Бочкарева.

— Ну, раздеться надо, — требует голос оператора. — Думаешь, женихи что? За красивые глаза будут тебя выбирать? Давай раздевайся по-быстрому!

— Совсем, что ли? — в сомнении спрашивает Бочкарева, начиная раздеваться.

— Конечно! — требует оператор. — Я же снимаю! Быстрей!

Бочкарева спешно раздевается, и за кадром раздается жеребячий хохот всей киногруппы.

— Дураки! — со слезами на глазах отвечает Бочкарева…

Писк мобильного телефона прерывает этот просмотр, невеста останавливает кассету, ее изображение застывает на экране, а она подбегает к своей сумочке, достает звенящую трубку.