Эдуард Тополь - Свободный полет одинокой блондинки

— Да… Кто? «Премьер-банк»? Конечно, они хотят отложить аукцион, чтобы выбросить меня из игры… Еще бы, еще бы! Если я возьму никель — а я его, как ты понимаешь, возьму, — то я их просто съем с потрохами, да, съем!.. Так что никаких отсрочек, никаких отсрочек! Ты разве не видишь, что в стране делается? Шахтеры уже бастуют! Если правительству нужны деньги, назначайте срок аукциона, и чем скорей, тем лучше! — Гжельский положил трубку и нагнулся к селектору: — Лена, все! Я занят, никого не соединять, никого! — И Алене, глядя в фотоаппарат и успокаиваясь: — Так, дорогуша, встань к окну, мне нужно проверить, как ты будешь смотреться на фоне Москвы…

Щелкнула вспышка — один раз, второй, третий. Гжельский, явно довольный, сказал:

— Замечательно! Замечательно! Так, а теперь повернись грудью к окну… Хорошо… Теперь вполоборота… Так, теперь спиной, голову налево…

Алена поворачивалась, меняла позы. Гжельский увлеченно щелкал камерой и расспрашивал:

— Сколько тебе лет?

— Восемнадцать.

— А где ты живешь?

— С девочками снимаю квартиру.

— И как? Можно жить на зарплату модели? Или есть дополнительный доход?

Алена, конечно, поняла, что он имеет в виду, и отрезала:

— У меня нет дополнительных доходов.

— Как интересно! Как интересно! — Гжельский продолжал фотографировать. — Сядь на стол… Так, хорошо, плечо чуть выше… У тебя в глазах какая-то драма. Проблемы на личном фронте?

— У меня нет личного фронта.

— Неужели?.. Так, голову направо и подбородок повыше! Хорошо! Хорошо! А теперь перейди к камину… Черт, я сегодня даже не обедал. Ты хочешь перекусить? Только честно, не стесняйся.

Алена улыбнулась:

— Если честно, хочу…

Гжельский распорядился в селектор:

— Дайте нам что-нибудь перекусить.

Алена начала одеваться.

— Нет, оставайся так, — попросил Гжельский. — Идем поедим…

Алена посмотрела на него удивленно, но подчинилась, осталась голой до пояса.

Гжельский открыл дверь в соседнюю комнату, там оказался небольшой, в английском стиле, зал для совещаний, обставленный старинной мебелью и книжными полками со всевозможной справочной литературой на разных языках.

Посреди зала стоял длинный стол с обтянутой кожей столешницей, по обе его стороны были тяжелые кресла с высокими спинками, а дальний угол стола был сервирован на двоих, там стояли два прибора с белоснежными салфетками, хрустальные графинчики с напитками, что-то еще.

Алена, захватив свою кофточку, вошла сюда вслед за Гжельским, он показал ей на стул возле одного из приборов.

— Присаживайся.

— Может, я все-таки оденусь?

— Зачем? Побудь так, побудь так. Я тобой просто любуюсь…

Отворив дверь, вошел официант в смокинге, вкатил инкрустированную тележку с фарфоровыми тарелками, накрытыми выпуклыми серебряными крышками. Рядом стояло серебряное ведерко с шампанским.

При появлении официанта Алена инстинктивно прикрыла грудь ладошками.

Гжельский, заметив это, усмехнулся.

Официант поставил перед ними вазу с черной икрой и другую закуску, а также блюда, накрытые крышками. Разлил по бокалам шампанское и ушел.

— Ты такая смешная и трогательная. — Гжельский сел напротив Алены и посмотрел ей прямо в глаза. — Знаешь, у меня на тебя большие планы…

Алена тоже ответила ему прямым взглядом:

— Я сексом не занимаюсь.

Он возмутился:

— При чем тут?! Зачем ты обо мне так думаешь? Господи, мне даже в виски ударило… — и двумя руками сжал голову у висков, унимая не то головную боль, не то приступ высокого давления.

— Извините… — виновато произнесла Алена.

Гжельский огорченно покачал головой:

— Ну и ну!.. Неужели я похож на человека, который может сделать девушке такое предложение?.. Ладно уж, ешь, ешь…

Расстроенный, он принялся за еду.

Алена, чувствуя себя виноватой, отложила вилку.

Гжельский — тоже.

— Можешь одеться, — сказал он и уже после паузы, глядя, как она надевает кофточку, прибавил: — На самом деле я хотел предложить тебе работу. Да, работу. Мой банк называется «Славянский кредит», а у тебя ярко выраженная славянская внешность, ты могла бы стать лицом нашей фирмы. Это довольно высоко оплачивается. Но сегодня мы говорить об этом не будем, я должен посмотреть, как ты выйдешь на фотографиях. Вот твой гонорар за сегодняшнюю работу…

Достав из кармана конверт, он положил его на стол перед Аленой и, явно расстроенный, ушел в свой кабинет.

Алена, проклиная себя, открыла конверт, достала из него деньги и охнула в изумлении — в конверте было десять стодолларовых купюр.