Сергей Белкин - А Фост Одатэ..

Много, много их приходило и уходило, но, в те времена, - да и сейчас! - там всегда можно было застать Алика Натепрова - человека воспитанного, начитанного и приятного во всех отношениях. Сиживал там неразговорчивый, но хороший парень Андрей Симашкевич - сын заведующего кафедрой физики полупроводников Госуниверситета Алексея Васильевича Симашкевича, тут же мы встретим тоже хорошего и доброго человека - Диму Самуся, племянника декана электрофизического факультета Политеха. Здесь мы также могли бы попить чайку за большим лабораторным столом, занимающим центр комнаты, но лучше, мне думается, нам поспешить на второй этаж, оставив без внимания две или три комнаты лаборатории электрической флотации, руководимой А.А. Мамаковым, а, после его смерти, А. М. Романовым.

На второй и последующие этажи ведут три лестницы. Раз уж мы дошли до упомянутой комнаты "лаборатории Радауцана", нам следует подниматься на второй этаж по третьей лестнице. Тогда мы попадем в ту часть второго этажа, где располагались люди и лаборатории, с которыми я лично был мало связан и, поэтому, плохо их помню. Там были какие-то комнаты "Лаборатории электрической обработки продуктов растениеводства" (генеральная научно-техническая идея их исследований, в упрощенном виде, заключалась в том, чтобы, пропуская различные импульсы тока через эти продукты, посмотреть, не приведет ли это к увеличению выхода, например, сока и т.д.), несколько комнат "лаборатории фотоэлектрических свойств полупроводников" (заведующий - академик А.М. Андриеш), много комнат относилось к "лаборатории Бологи", название которой: "Лаборатория электрических методов управления тепловыми процессами", а вот направление исследований, моя память не сохранила. Где-то здесь имелась также "Лаборатория импульсной газовой электроники" (зав. лаб. - Фурсов Сергей Петрович, автор бестселлера "Как заряжать аккумуляторы"). Во всех этих лабораториях трудилось множество людей, однако, помнятся лишь ярчайшие представители этой - технической, как было принято называть - половины Института.

Первым на ум идет некто С. Б., которого иначе как Мерзой (за глаза) не называли. Если коротко и с использованием аналогий, - это смесь Шарикова и Швондера молдавского разлива. Его существование в Институте того времени обусловлено только и исключительно близким родством с директором. Но при этом следует признать, что движущие силы истории явно на стороне таких, как он, ибо то, что принято называть перестройкой, равно как и вызванные ею социально-политические последствия привели к процветанию, в частности, Мерзоев Шариковичей Швондереску.

Где-то неподалеку находится Лаборатория низкотемпературной оптики, которой заведовал симпатичный мужик В.В. Соболев. Его, почему-то, многие недолюбливали, но мне он казался вполне нормальным. Говорили, что он держит в слишком черном теле своих сотрудников. Не знаю, и не берусь об этом судить. С ним в моей жизни связан интересный эпизод.

Работая на кафедре оптики и спектроскопии, руководимой В. Мушинским, я, по поручению заведующего кафедрой был подослан, - именно подослан! - в лабораторию Соболева, чтобы каким-либо образом заполучить программу расчета неких физических величин, имеющих отношение к прохождению света через кристаллы. Используя своего брата, я получил аудиенцию у Соболева, он ласково, но насмешливо поговорил со мной, быстро установил мою связь с Мушинским и, естественно, отказал. Естественно, поскольку их отношения были, скорее, враждебными, нежели просто натянутыми.

При этом Соболев выразил моему брату искренне сочувствие, что такой хороший молодой человек, из приличной семьи, вынужден работать у этого ужасного Мушинского.

Некоторую пользу, впрочем, этот отказ мне принес. "Раз так, - сказал Мушинский, - я посылаю тебя в командировку в Вильнюс. Там есть Юрис Карлович Пожела, он нам не откажет". И я съездил в Вильнюс, чему был очень рад, и где был тепло встречен. Юрис Карлович показал мне институт, возил меня по городу на машине, в свободное время я сходил на концерт женского вокального дуэта "Липс" (популярна была их песенка "Hubble-bubblе", или как-то похоже) из Великобритании во Дворце спорта. Вожделенную программу расчета мне дали, и при этом спросили: "А почему вы не взяли ее у Соболева?" Я от неожиданности не знал, что ответить, но спрашивающие сами, повздыхав, сказали: "Да, иногда бывает, что далекое - ближе".

Но вернемся в ИПФ АН МССР.

Пропущу комнаты полузабытых мною изобретателей и инженеров, пройду, не переставая удивляться премудрости Божией и многообразию форм жизни в природе, мимо таблички с надписью "Ученый секретарь Совета к.т.н. И. Дьякон", и подойду к обитой дерматином двери с надписью "Лаборатория физической кинетики".