Джонатан Эймс - Дополнительный человек

Я чувствовал себя плохо оттого, что дважды за несколько минут оскорбил Венди. Она смотрела на беззвучные об – разы в телевизоре. Я думал, не попросит ли она меня уйти. Я положил руку ей на плечо. Она не отодвинулась. Я прижался к ее спине и зарылся лицом в темные волосы. Мы перекатились на другую сторону. Сквозь белье я прижался к ее ягодицам. Она двинулась назад, чтобы чувствовать меня. Я терся вперед и назад. Потом обхватил ее и сжал ее левую грудь. Она дышала восхитительно прерывисто. Все между нами было хорошо. Мы задвигались быстрее. Я поцеловал сбоку ее лицо.

– Ты хочешь быть моим мужем? – прошептала она.

Вопрос был искренним; она отчаянно хотела быть любимой и в эту минуту жаждала моей любви. Я почувствовал, как меня переполняют чувства из-за этой ее нужды, из-за ее беспомощности, но также из-за собственного тщеславия – лесть восхищала меня. Я эякулировал в свое белье.

Я крепко ее обнял и содрогнулся, потом мгновение или два лежал во тьме, которая наступает после оргазма. Но, едва очнувшись, я запаниковал, мне захотелось уйти. Неожиданно все стало убогим: молчащий черно-белый телевизор, раковина, высовывающаяся из стены, шиньон на крючке в шкафу. Я был в темной маленькой квартирке в буйнее с проституткой. Я сел и сказал:

– Мне пора идти.

Начал одеваться. Похоже, Венди не возражала. Она знала, что мужчины зачастую сбегают после того, как пришли, и из них не получаются хорошие мужья. Она надела халатик, вытащила из шкафа полотенце и без единого слова отправилась по коридору в ванную.

Пока я одевался, меня одолевали предчувствия, что автомобиль украли, что я заболею. Волны ненависти к самому себе омывали меня. Я вышел в коридор и, услышав звук душа, подумал, что нехорошо уйти не попрощавшись. Открыл дверь ванной. Она не задвинула занавеску. Тушь стекала с ее глаз черными полосами; это придавало ей вид плачущей женщины.

Она была красива, с этим ее лицом Софи Лорен, полными губами, блестящими грудями, гладким и плоским животом. Она задернула занавеску, чтобы я не мог видеть низ ее живота.

– Все в порядке, правда? – спросил я, как идиот, желая услышать опровержение.

Но Венди не слышала меня за шумом воды.

– Хочу вымыться, – сказала она. – Возвращайся к «Салли». Мы снова как-нибудь погуляем вместе.

Я закрыл дверь ванной и выбежал на улицу. Я был уверен, что автомобиль украли и что я заслужил потерю отцовской машины, но «паризьен» оказался на месте. Возникла новая проблема: как вернуться в Манхэттен.

Я двинулся вперед по пустынным улицам – было два часа ночи. Дважды мне попадались одинокие мужчины, но они не говорили по-английски. И снова у меня появилось это чувство, что тетушка наклонилась из окна и видит меня, отлично зная, что я приехал в Куинс не ради чего – то хорошего, тогда как долгие годы не мог набраться мужества навестить ее.

Около двадцати минут я ездил туда-сюда под эстакадой, высматривая указатели на Манхэттен или кого-нибудь, кто говорит по-английски, все время чувствуя себя виноватым оттого, что сделал, и вдруг на мою машину прыгнул лев. Я свернул к тротуару, резко нажал на тормоза.

– О, мой Бог! – прокричал я, и в голове пронесся разом миллион мыслей. Я подумал, что лев сбежал из зоопарка Бронкса и добрался до Куинса. Я беспокоился, что его задавят, если он будет бегать среди автомобилей. Но если я выйду из машины, чтобы спасти его и позвонить в полицию, то буду убит, растерзан.

Посмотрев в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, не преследует ли он меня, я понял, что это гигантский набивной лев, такой, каких делают для карнавалов, и что кто-то уронил его с эстакады. Лев ударился об асфальт, а потом отскочил к моей машине, лапами прямо к водительскому стеклу. Я не мог в это поверить. Только что случилась самая невероятная вещь в моей жизни, и я не мог никому о ней рассказать, потому что как бы я тогда объяснил, что я делал в Куинсе посреди ночи с транссексуалкой.

Лев оказался добрым знаком, потому что вскоре после его нападения я высмотрел указатель на Манхэттен. Потом я, правда, опять запаниковал, потому что, выбирая между поворотами направо и налево, ошибся и попал на скоростную автостраду Бруклин – Куинс, где увидел фантастическое городское небо. Я всегда подъезжал к Манхэттену с запада, от Нью-Джерси. Отсюда, с востока, город был другой, передо мной лежал весь длинный нож острова, и в середине его высился небоскреб Эмпайр-стейт-билдинг, который просто убивал меня своим видом.