Дорис Лессинг - Золотая тетрадь

Всполох молний цвета черного дерева ненавидит листья. Гром убивает палисандровое дерево. Сладкие шары плодов деревьев пау-пау уже налиты мстительными соками цвета индиго. Фррр, фрр, твердят банановые листья, похожие на призраки уставшей от времени луны. Я иду, говорю я листьям банана. Бесконечность искаженных сполохов и вздохов прорезает и рвет на части сон лесной чащи.

Меня несет вперед мой жребий, и отзвук пыли под ногами темнеет как трясина в неясном будущем моем. Я оставляю позади себя банановую пальму, и кроваво-красные змеи моей любви-ненависти поют мне вслед: И луна на банановых листьях стала алой, она поет фрррр, фрр, она кричит и плачет, она проникновенно, низко толкует мне о чем-то, о, боль моя, красная, тугая моя боль, алая, о, красные и алые, сочащиеся, вторящие луне листья моей ненависти.

Здесь к странице была приколота рецензия на «Границы войны», вырезанная из «Советского писателя» и датированная августом 1952 года.

Поистине ужасна эксплуатация, царящая в британских колониях и отображенная в этом смелом, первом для данного автора, романе, написанном и опубликованном под самым носом угнетателей, чтобы донести до всего мира подлинную правду, скрывающуюся за фасадом британского империализма! Вместе с тем мы не можем себе позволить, чтобы восхищение смелостью данного молодого автора, рискующего многим по велению голоса совести, нас ослепило и увело от понимания того, что классовая борьба в Африке освещена в романе не под тем углом. В романе рассказывается о молодом летчике, подлинном патриоте, которому очень скоро предстоит отдать свою жизнь за Родину в Великой антифашистской войне и который вовлекается в деятельность группы так называемых социалистов — ведущих упадочнический образ жизни и играющих в политику белых поселенцев. Дойдя до полного неприятия и отвращения в своем общении с этой шайкой богатых космополитов-социалистов, он обращается к народу, к простой чернокожей девушке, которая знакомит его с подлинной, без прикрас, жизнью рабочего класса. Но именно это и есть слабое звено романа, романа, написанного из самых добрых побуждений, направленных, однако, в неверное русло. Ибо что общего может быть у юного англичанина из высшего класса с дочерью кухарки? Что должен стремиться отыскать писатель на своем тернистом пути к подлинной художественной правде? Он должен стремиться отыскать типичное. Такая ситуация не является и не может являться типичной. Допустим, молодой автор, дерзновенно стремящийся достичь гималайских высот правды, сделал бы своего героя молодым белым рабочим, а героиню — африканской девушкой, работающей на фабрике и участвующей в жизни рабочей организации. В такой ситуации автор романа могла бы найти пути разрешения проблемы — в политическом, социальном, духовном отношении — и пролить свет на развитие борьбы за свободу в Африке в ближайшем будущем. Где в этой книге рабочие массы? Где бойцы, наделенные классовым сознанием? Их не видно. Но пусть этот талантливый молодой автор не опускает рук! Художественные высоты даются только сильным духом! Вперед! На благо всего мира!

Рецензия на «Границы войны», «Советская газета», датированная августом 1954 года.

Африка величественная и дикая! Какое ослепительное великолепие показано нам на страницах этого романа, романа, только что дошедшего до нас из Великобритании и описывающего события военных лет, происходящие в самом сердце равнин и джунглей африканского континента.

Само собой разумеется, типичные персонажи в искусстве отличаются от научного представления о типичных образах по содержанию и, соответственно, также и по форме. Следовательно, когда данный автор в самом начале своей книги цитирует изречение, хоть и отмеченное душком несуразности современных западных социологических теоретизирований, однако вместе с тем содержащее в себе зерно истины: «Говорят, что гибель, или — падение, Адама свершилось в тот момент, когда он съел яблоко. Я же говорю, что это случилось в тот момент, когда он впервые заявил о своем праве на собственность и когда он начал говорить „я, мне, мое“ и тому подобные вещи», — мы приступаем к чтению ее труда с чувством горячего нетерпения и исполненные больших надежд, которым по ходу чтения романа, однако, не суждено оправдаться. И все же давайте порадуемся тому, что она, этот молодой автор, нам дает, с надеждой глядя в будущее на то, что она может и, несомненно, даст нам, когда придет к осознанию того, что подлинно художественное произведение должно быть непременно революционным, наряду с высокой художественностью, оно должно быть отмечено жизнеутверждающим содержанием, идеологической глубиной и подлинным гуманизмом. По мере чтения, от одной страницы к другой нарастает чувство: как благородны, какой подлинной глубиной, должно быть, отмечены социальные типы, порождаемые этим все еще недостаточно развитым континентом; это чувство не покидает вас на протяжении всего романа и не раз рождает живой отклик в вашем сердце. Ведь и юный английский пилот, и доверчивая африканская девушка — персонажи, которые благодаря чарующему мастерству автора поселятся в вашем сердце навсегда и в том виде, в каком они перед вами предстали, однако же они не являются типичными образами с точки зрения раскрытия всей глубины нравственного потенциала будущего. Дорогой автор, наши читатели, обращаясь к вам, говорят в один голос: «Продолжайте работать! Не забывайте о том, что искусство непременно должно озаряться ярким светом истины! Не забывайте о том, что процесс создания новых конкретных форм реалистического искусства Африки и развивающихся стран в целом, где так сильнó национально-освободительное движение, — это процесс непростой и сложный!»