Дорис Лессинг - Золотая тетрадь

«Сейчас, — подумала Элла. — Это смехотворно, — подумала она, — оказывается, это очень трудно». Для нее сказать то, что она сказала, означало пойти против всех ее глубочайших инстинктов, и ее удивило, что слова ее прозвучали неожиданно небрежно, и только дыхание на одно короткое мгновение пресеклось:

— А вы не хотели бы лечь со мной в постель?

Кай, ухмыляясь, смотрел на нее. Он не был удивлен. Скорее — заинтересован. Да, подумала Элла, ему интересно. Что ж, это хорошо; он этим ей и нравится. Неожиданно он закинул назад свою крепкую голову, сидящую на крепкой здоровой шее, и издал восторженный вопль:

— Черт побери, эх, побери меня черт! Здорово! Не хотел бы я? Да, сэр, [18] «Yes, sir» — так принято отвечать командирам в американской армии; соответствует русскому: «Так точно», «Есть», «Слушаюсь». да, Элла, и если б вы этого не предложили, я бы и не знал, что вам сказать.

— Я знаю, — ответила она, улыбаясь и с наигранной скромностью.

(Элла чувствовала наигранную скромность этой своей улыбки и только диву давалась.) Она сказала, с наигранной скромностью:

— Ну что же, сэр , я думаю, вы должны дать мне команду «вольно», или что-нибудь в этом роде.

Он ухмыльнулся. Он стоял на другом конце комнаты; и она увидела его как сущность, состоящую из одной лишь плоти, как сгусток теплой, изобильной, кипящей жизнью плоти. Ну что же, вот и замечательно, пусть так и будет. (В этот момент Элла отделилась от себя самой, и она стояла в стороне, она наблюдала и изумлялась всему происходящему.)

Улыбаясь, она встала и медленно стянула с себя платье. Кай, улыбаясь, снял пиджак и начал расстегивать рубашку.

В постели она испытала восхитительный шок, почувствовав горячую напряженную плоть. (Элла стояла в стороне и иронично думала: ну-ну!) Он почти сразу в нее вошел, и через несколько секунд все было кончено. Она уже была готова его утешить или проявить тактичность, но тут Кай откинулся на спину, забросил руки за голову и радостно воскликнул:

— Здорово! Здорово, черт побери!

(В этот момент Элла стала сама собой: обе Эллы объединились в одну и теперь думали как один человек.)

Она лежала рядом с ним, подавляя физическое разочарование, улыбаясь.

— Черт возьми! — сказал он, довольный. — Вот это мне нравится. С тобой никаких проблем.

Она медленно обдумывала его слова, обнимая его обеими руками. Потом Кай заговорил о своей жене, судя по всему просто так, не придавая значения своим словам.

— Знаешь что? Мы ходим в один клуб, ходим танцевать, два-три раза в неделю. Представляешь, это самый лучший клуб в городе. Все парни на меня глазеют и думают: вот повезло придурку! Она там всегда самая хорошенькая, даже после пяти родов. Они думают, что у нас уйма времени. Черт побери, а я иногда думаю, вот возьми я да и скажи им — у нас пятеро детей. И с тех пор, как мы поженились, у нас это и было-то всего раз пять. Ну, я, конечно, преувеличиваю, не пять, но около того. Ей это неинтересно, хотя по ее виду не скажешь.

— А в чем проблема? — спросила Элла сдержанно и скромно.

— Чтоб я знал. До того как мы поженились, когда мы встречаюсь, тогда она была очень горячей. Черт возьми, стоит мне только вспомнить!

— А как долго вы — встречались?

— Три года. Потом мы были помолвлены. Четыре года.

— И вы никогда не занимались любовью?

— Любовью? А, да, понимаю. Нет, она мне этого не позволяла, да я и не хотел бы, чтобы позволяла. Всякое разное было, но не это. И, черт возьми, ну и горячей же она была тогда, стоит мне начать вспоминать! А потом, во время медового месяца, она застыла. И теперь я к ней никогда и не прикасаюсь. Ну разве что иногда, когда мы разгорячимся на какой-нибудь вечеринке.

Кай издал короткий энергичный смешок, смеялся он, как очень молодой человек; он задрал вверх свои крупные загорелые ноги и снова бросил их на кровать.

— И вот мы ходим танцевать, она одевается так, что все вокруг просто ложатся штабелями, и все парни глазеют на нее, завидуют мне, а я думаю: если б они только знали!

— А тебя устраивает такая ситуация?

— Черт, конечно не устраивает. Но я никому не стану навязываться силой. Вот это-то мне в тебе и нравится — пойдем в постель, говоришь ты, и все получается легко и прекрасно. Ты мне нравишься.

Она лежала рядом с ним и улыбалась. Его большое здоровое тело почти пульсировало от переполнявшей его жизненной энергии. Он сказал:

— Подожди немножко, я сделаю это еще раз. Так у меня заведено.

— А у тебя случаются другие женщины?