Елена Черникова - Вишнёвый луч

- Что это? - оторопела я.

- Общество на прогулке. Мы вышли, они вышли, все вышли. Грамматика власти. Тебя всего один идиот чуть не насмерть зашиб, а здесь их вон сколько. Посмотри! Всё, что ты чувствуешь - смешно. Смехотворно и неправда.

- Ты могла бы и раньше сказать мне, что мои страдания мелки, а их крупны, и я сразу успокоилась бы, - усмехнулась я, стараясь играть светскую даму.

Один оборванец подошёл ко мне и протянул чёрную ладонь.

- Чего вы хотите? - спросила я вежливо.

- Жрать, - ответил он вежливо.

- У меня нет еды, а деньги дома.

- А я ни в чём твоём не нуждаюсь, - выспренно пояснил оборванец. - Мне жрать хочется, а не денег твоих или дома твоего.

- Логично, - согласилась я. - И что будем делать?

- Спасать Россию, - моргнул оборванец, удивляясь моей тупости.

- Я из другого ведомства, - объяснила я.

Тут бабушке стало невмоготу и она, выдернув из-за спины мешок, протянула его моему собеседнику. Из мешка валил пар, пахло супом и шашлыками.

- Эх ты, дура, - сказал оборванец кому-то из нас и взял мешок, принюхиваясь. - Мне ведь жрать, а не поесть надо.

- А им? - кивнула я на толпу, покорно бредущую влево.

- Не знаю. Мы не договаривались, - буркнул оборванец и съел один шашлык не жуя. - Мы просто ходим и спасаем Россию. Мы - власть.

- Часто спасаете? От кого? - поинтересовалась я, разглядывая его худющий голый живот, в котором желваками ходили куски шашлыка.

- Да как время свободное, - он приласкал свой живот антрацитовой ладонью. - От вечных проблем.

- И часто вы свободны?

- Знаешь, милая, на каждый закрытый вопрос можно ответить восемью разными способами, и все ответы будут правильные.

- О, вы знаете, что такое закрытый вопрос? - насмешливо сказала я, вспомнив, как трудно давалась моим студентам техника интервью.

- Да, я профессор четырёх факультетов журналистики двух академий.

- А что же... так? - беспощадно развеселилась я, показывая на его шаткие дырчатые зубы.

- Так, - исчерпывающе ответил он. - Не всегда вписываешься в информационный поток, понимаешь ли. Удар - и вот, зубам капут. Обычное дело.

- Спасибо за разъяснение. В поток нельзя вписаться. Профессору следует это знать и заблаговременно прятать зубы.

Бабушка протянула ему ещё один мешок, благоухающий едой.

Оборванец принюхался, учуял бисквитный дух и резво умчался в сторону удаляющейся влево колонны. Его встретили хмурыми тычками в рёбра, что означало одобрение, выхватили мешок и порвали на молекулы.

- Бабушка, я давно не видела оборванцев. Они что, целыми сутками спасают Россию?

- Это бывшие парламентарии вперемешку с министрами трёх правительств. У них сегодня бал-маскарад. Вживаются в роль и тусуются. У новой элиты теперь нет потребностей, поскольку все удовлетворены, посему они, элитарные, выдумывают себе горести, проблемы, болезни, даже безответной любовью не брезгуют. Надо же хоть что-то ощущать, - сказала бабушка. - Последняя проблема демократической власти.

- А чёрные руки? А тощие животы? А зубы, наконец? - я не верила своим ушам.

- Грим экстра-класса. Для натуральности. Вон, посмотри, сзади плетётся эскорт мотоциклистов, скорая помощь и отряд спасателей. Подбирать падающие в обморок тела.

- Отчего же им падать? Они же тусуются.

- Натурально: от голода. Они очень хорошо вживаются в роли. Открылись необыкновенные таланты. Я тебе ещё много чего покажу. Пока ты ерундой занималась, тут много интересного...

Она не договорила. На улице поднялся гвалт и свист. Спасатели бежали за каким-то нелепым человечком в каракулевом пирожке, сбившемся на затылок. В руке у человечка была мозговая кость, похищенная из бабушкиного мешка. Похититель мчался вправо.

Толпа, ушедшая почти вся влево, обернулась и громко возмущалась в стиле держи вора.

- Ну вот, - развеселилась бабушка, - я же говорила. Нашёлся один реально голодный, сейчас его скрутят.

Отряд спасателей мчался человечку наперерез, а тот быстро высасывал мозг из кости в ясном понимании, что это его последний в жизни ужин.

Действительно, его настигли и мгновенно сунули в портативную передвижную гильотину. Щёлк - и всё. Голову сунули в мешок, очень похожий на тот, что бабушка дала оборванцу, а каракулевый пирожок, отлетевший метров на десять, остался без внимания. Я пошла и подняла осиротевшую шапочку.

- Бабушка, что ты собираешься делать дальше? - я показала ей грязный каракуль.

- Пока ничего. Моё открытие запоздало чуток.

- Ты про Давида?

- Да, им всем надо промыть мозги. Надо подумать, как их переловить.